Валерия Новодворская: «Одиночество у меня в дефиците»

— Вспоминаете ли вы прошедшее не в связи с событиями личной жизни? Если да, то что именно вспоминается из 50-х, 60-х, 70-х, 80-х, 90-х годов?

— Из 60-х: разоблачения Хрущева, процесс Даниэля и Синявского, вторжение в Чехословакию; из 70-х: отречение диссидентов по TV; из 80-х: победа «Солидарности» в Польше и ее разгром в 1981 году, Тбилиси 1989 года, саперные лопатки; из 90-х: съезд нардепов, Вильнюс 1991 года, телебашня, 1991 год — Август, 1993 год — путч, 1995 год — чеченская война.

— К чему в прошлом больше тяготеет ваша душа?

— К детству, к моей бабушке, к исторической Родине: Барановичи, Беларусь, к лесу, к ягодам и грибам — до 1964 года.

— Подпадали ль вы под чье-то человеческое влияние (в том числе и творческое или, если хотите, за исключением творческого) и насколько сильно?

— Только под влияние книг: Плутарх, Байрон, Солженицын, Орвел, «Ожог» и «Остров Крым» Аксенова.

— К чьему мнению вы сейчас прислушиваетесь? А к чьему и не хотели бы, да приходится?

— К мнению Константина Борового, Егора Гайдара, Бориса Немцова.

— С кем и с чем вы считаетесь — охотно?

— С Евангелием, своим падре, Гайдаром, Немцовым и Боровым.

— А с кем — скрепя сердце?

— С мнением мамы и своей партии, если они неправы.

— Как вы преодолеваете одиночество? Или даже не пытаетесь его преодолеть? Если так, почему?

— Нет времени его ощутить. Разве что несколько часов на природе, и то очень редко. Одиночество у меня в дефиците.

— С какого времени вам стало интересней быть с собой, нежели с другими людьми?

— Сколько надо прочесть! Я не люблю трепачей и не люблю общаться очень долго даже с близкими друзьями: дефицит времени. Так было всегда.

— Когда у вас была последняя любовь? Какая она, по вашему ощущению: последняя в жизни или будут еще?

— С 1983 по 1990 годы. Платоническая.

— Многие люди в нашем возрасте — даже самые жизнелюбы — так или иначе, начинают прощание с жизнью? Как это происходит у вас?

— Некогда заниматься такой ерундой. Долгие проводы — лишние слезы. Надо быть готовым всегда. Такая у меня профессия.

— Есть ли еще что-то такое в жизни из ее явлений (не проявлений!), что вам пока не известно и неизведанно? Есть ли, другими словами, для вас в жизни что-то непознанное?

— Материнство, плотская любовь, семейная жизнь, надежда, уверенность в завтрашнем дне, тайны Вселенной.

— Что сейчас способно доставить вам настоящую радость, а что — огорчение и печаль?

— Хорошая книга, хороший спектакль или фильм, успех друзей, моя удачная статья, вкусное блюдо, хорошее платье — это радости. Печали: провалы демократии, неудачи друзей, отсутствие денег, мировое зло (диктатуры, их жертвы), смерть знакомых людей и животных.

— Когда, по-вашему, заканчивается жизнь? В момент смерти? До неё? Когда-то после?

— Здесь поможет только личный опыт. Я вам оттуда позвоню.*

— В какое время года вам лучше работается? В какое время суток лучше думается?

— Люблю весну, лето и осень. Ненавижу зиму. Работаю хорошо после 3-х часов дня и до 4-5 утра. Я «сова».

— Какие предметы материального мира сейчас имеют для вас значение, а какие — нет?

— Предметов много, перечисление было бы в 10 томах. Делать мне нечего, что ли?

— По каким делам, по-вашему, вас запомнят: все; знакомые с вами люди; ваши родные и близкие?

— Мое общественное служение.

— Когда вы поняли, что ваше дело не имеет абсолютной значимости в вашей жизни?

— Слава Богу, не поняла и, надеюсь, не пойму. Это вопрос для looser'ов.

«Санкт-Петербургский Курьер»,

5 октября 2006 года.