Нет, всё же мои начальники — большие оригиналы: это же надо отправить в субботу за репортажем на пивной фестиваль человека, этот напиток не употребляющего! Какое низкое коварство, ворчал я мысленно по пути, от благодатных озерных вод Хеппоярви тащиться в тридцатиградусную жарищу к СКК «Петербургский», где на раскалённой площади под палящим солнцем «фестивалят» упившиеся орлы, пиная жестяные банки...

Как же я ошибался! Прежде всего, разумеется, понравились неожиданная чистота и отсутствие хмельных одутловатых «фейсов». Бенефис трех питерских пивоизготовительных компаний, даже если забыть о «культурно-образовательной программе» с ее концертами, танцевальными мастер-классами, фотовыставками, турнирами по настольному футболу и даже лекциями о пивных мифах, не превратился в пьяный шабаш.

Организаторы не поддались соблазну лишь напоить гостей праздника под самую завязку и даже просто нехитро развлечь. Они сделали всё, как мне кажется, чтобы приобщить своих гостей к культуре. И не только к культуре употребления пива.

У каждой компании — своя фишка. Одна, скажем, расставила свои «пикеты» ещё в парке Победы, где молодые активисты в футболках с надписью «Экологическая акция: прими участие, получи приз» раздавали желающим на аллеях пакеты для сбора мусора. Как пояснили мне, правила простые. Собрал треть пакета — получи бейсболку, половину — футболку.

И желающих хватало! Некоторые сдавали по целому мешку — и получали футбольный мяч. То-то столь чисто было, по крайней мере днём, на фестивальной территории — штатные уборщики-гастарбайтеры в бордовой униформе растерянно бродили в толпе, не зная, чем заняться...

А вот другая компания выпустила в пивоупотребляющие массы собственный «Зелёный патруль». Едва я появился на площади у СКК, как ко мне, что называется, подошли.

— Хотите поддержать нашу акцию — следовать «зеленым правилам»?

Ну как откажешь симпатичным девушкам?! Тем более что идеология акции, изложенная в шести «зеленых правилах», которые девушки тут же звонко и перечислили, мне по душе. Особенно эта: «Чистый город — основа культурного отдыха!». Ведь все помнят, как «фестивалили» в первые годы в Александровском саду — за что оттуда, между прочим, фестиваль и попросили.

— А пиво будете?

Услышав отрицательный ответ, мне тотчас прикрепили на левое запястье зелёный браслет.

— А почему не оранжевый? — спрашиваю, заметив, что у девчат есть и те и другие. — Где же свобода выбора?!

— Вы его уже сделали! Оранжевые — для пьющих. А зелёный означает, что вы присоединились к движению «Зелёный патруль».

— И теперь я, что, должен патрулировать?!

— Браслет дает вам право участвовать в наших аттракционах, викторинах и розыгрышах призов, которые проходят каждый час. Вот видите, на белом поле черным указан индивидуальный номер — следите, как он выпадет. Есть шанс выиграть велосипед, роликовые коньки, экоцветы, футболки и много ещё чего.

И вот я уже участвую в викторине, которую проводили блуждавшие меж гостей аниматоры. Три вопроса, заданные Антоном Киселёвым и Дмитрием Мартиновичем — четверокурсниками, соответственно, Военмеха и Университета культуры и искусств, — оказались совсем несложными, и мне тут же вручили брелок для ключей с эмблемой акции. Приз этот стартовый: предъявив его устроителям второго этапа викторины, можно получить «трофей» повесомее. Но я вполне удовлетворился брелоком и пошёл искать, где бы утолить жажду квасом.

Делом это оказалось непростым. Фестиваль «кваса и пива» логическое ударение имел на последнем слове — из трех компаний-организаторов квасом торговала только одна. Отсутствие конкуренции сказалось. Досаду вызывали не столько долгие поиски палаток с квасом и очереди к ним, но и цены. Если пиво продавали по 40 рублей за пол-литровый бокал, то квас — лишь на десятку дешевле. И это притом, что почти за ту же цену в сетевых супермаркетах сейчас идут полутора-, а то и двухлитровые «фугасы»!

Однако люди покупали — куда же денешься: жара. Кроме принципиально непьющих пришлось ограничиться квасом и недостаточно взрослым — алкоголь у нас продают только с 18 лет. Причём следили за этим серьезно. Одна из компаний-организаторов создала «Пивной дозор» — группу волонтеров, которые следили, чтобы людям младше 18 лет алкоголь не продавали. Волонтёры проверяли документы, а также предупреждали продавцов о возможном нарушении.

Если бы продавец предупреждение игнорировал, то данные о нем волонтеры передали бы прямиком в правоохранительные органы. Правда, штраф за продажу алкоголя несовершеннолетним составляет для физических лиц всего от 2 до 3 тысяч рублей. Для юрлиц — в десять раз выше.

Однако применять драконовские меры не пришлось. Малолетних (на вид) любителей пенного напитка успевали «запеленговать» ещё в очереди и просили предъявить паспорт или другой документ, удостоверяющий личность. Если же покупатель оказывался совершеннолетним, ему давался специальный одноразовый белый браслет, чтобы в дальнейшем у него не спрашивали возраст.

Словом, фестиваль прошёл под девизом «Доверяй, но проверяй». Что поделать, если без такого контроля культурных праздников у нас пока не получается.

1 сентября прошлого года дочерняя компания «Газпрома» – «Петербургтеплоэнерго» получила в аренду 144 объекта теплоэнергетики Центрального и Адмиралтейского районов – при условии кардинальной реконструкции. Эта программа рассчитана на пять лет. Сейчас подрядчики компании реконструируют первые зоны теплоснабжения. На трех из них вчера побывали наши корреспонденты.

– Уже в предстоящем отопительном сезоне многие жители центра Петербурга ощутят положительные перемены, – заверяет гендиректор компании «Петербургтеплоэнерго» Сергей Густов. – Весной мы закрыли 26 устаревших объектов теплоэнергетики. Из них только три подлежат реконструкции, остальные будут просто снесены. В результате оптимизации схемы теплоснабжения на смену старым котельным придет всего 16 современных объектов теплоэнергетики – 11 блок-модульных котельных и 5 центральных тепловых пунктов. Все они начнут действовать уже нынешней осенью, с началом отопительного сезона.

Поездку мы начали со знакомого адреса: Центральный район, улица Черняховского, 32, корпус 2, литера А. В сентябре 2010 года Сергей Густов водил нас по стоявшей тут раритетной, иначе не скажешь, котельной. Реконструировать ее до начала отопительного сезона было нереально, а подать вовремя в окрестные дома тепло арендатор был обязан. Поэтому ее наскоро привели в порядок – чтобы только зиму продержалась.

«И она продержалась – серьезных сбоев, а тем более остановки подачи тепла не случилось», – рассказал Сергей Густов. Но теперь котельной уже нет, на этом месте синий забор.

– Снесли, – проводит нас гендиректор на территорию стройки. – Правда, дело оказалось сложным: вокруг плотно стоят дома, школа, рабочим не развернуться. Однако идем пока точно в графике. Тут, на улице Черняховского, вместо этой и еще четырех допотопных котельных появятся две новые, автоматизированные. Современные технологии позволяют делать их гораздо компактнее прежних, но мощности хватит для протапливания всех зданий на этой улице.

Но нам смотреть на Черняховского особо было не на что: работа по подготовке фундамента не больно яркое зрелище.

– Зато на Жуковского мы приготовили вам настоящий «экшен», – обещает Густов.

Въезжаем под арку дома по Жуковского, 17, где готовятся сносить подчистую самую старую котельную в центре Питера, построенную в 1956 году. Не намного моложе и остальные – все они построены в 60 – 80-х годах прошлого века.

– Надо ли говорить, что оборудование давно морально устарело, – говорит Густов. – А ведь к этим «старичкам», которые в этом году закроются, наконец-то, на реконструкцию, подключено 383 абонента. В том числе три школы, больница и четыре детских учреждения.

Но вот и обещанный «экшен». На наших глазах верхолазы стропили, подрезали, а потом окончательно демонтировали две трубы – дымовую и вентиляционную. На стропах висит монтажник, истошно скрежещет «болгарка», покачивается «подпиленная» черная от копоти бандура. Того и гляди, рухнет на крохотный дворик, подмяв припаркованные автомобили.

Но мастера знают свое дело, и вскоре мы заходим внутрь котельной-долгожительницы. Эх, раз уж ту, на Черняховского, как мы давеча предлагали, энергетики не оставили, чтобы сделать музей, так хоть эту бы!..

– Никак нельзя, – разводит руками Сергей Густов и объясняет: – Тут ведь котельная и вовсе не нужна.

Оказывается, рядом проходят магистральные сети ТГК-1, у которого есть избыточное тепло, поэтому во дворике «посадят» модульный автоматический ЦТП – центральный тепловой пункт. На нем уже готовый кипяток из магистралей будет готовиться к подаче в дома.

А вот во дворе дома на набережной Мойки, 5, где на готовом уже фундаменте идет монтаж оборудования, труб станет больше. Вместо одной, уже снесенной, кирпичной, появятся две 30-метровые металлические. Вид, однако, не пострадает. «Мы их поставим так, что окружающие дома практически их прикроют», – обещает Сергей Густов.

В нынешнем году в реконструкцию объектов теплоэнергетики Центрального и Адмиралтейского районов «Петербургтеплоэнерго» инвестирует более 1,2 миллиарда рублей. На эти средства она также обновляет тепловые сети от всех тех объектов, которые фактически строит заново, хотя и называет это реконструкцией. Минимальный срок службы новых теплотрасс составит четверть века, а их длина – почти 500 километров.

Вчера в Купчине в третий раз прошел День газонокосильщика. его отметили азартными состязаниями в косьбе травы на время и качество.

На сей раз нашли большое поле на Белградской неподалеку от угла улицы Димитрова. Туда к часу дня подтянулись работники садово-паркового хозяйства, жилкомсервисов и управляющих компаний Фрунзенского района.

Соревнования проходили в двух номинациях. Восемь человек готовились выйти на выделенные участки с триммерами, а еще трое – выехать на соседнюю площадку на новеньких тракторах «Беларусь».

Среди косарей-триммеристов мелькнуло знакомое лицо: я писал о подобном конкурсе на улице Турку в позапрошлом году. Ибадулло Долмурадов родом из Узбекистана, которого все зовут Эдиком, обошел тогда всех, но получил лишь третье место. Из-за сущего пустяка – не обозначил окончание проходки участка поднятием руки.

– Кандай ишляр? – спрашиваю, поприветствовав по-нашему бывшего самаркандского повара: мол, как дела, земеля.

– Джуда яхши! – поднимает он большой палец и переходит на русский: – У нас в жилкомсервисе работать здорово, люди очень хорошие, начальство ценит. Да вот хоть наша «мама» Надежда Владимировна – всегда за нас горой.

– Наши сегодня точно победят! – говорит начальник 4-го производственного участка управляющей компании «Жилкомсервис-2» Надежда Ярославцева. – Опыт

у Эдика большой. Седьмой год живет в Петербурге и все это время работает у нас. Как Эдик, так никто не косит!

Пока мы говорили, конкурент из другого жилкомсервиса внимательно осматривал необычную оснастку долмурадовского триммера.

– И как оно – леска с диском? Нормально? – уточнил он мельком и произнес задумчиво: – Поставить, что ли?– Я поставил и диск, и леску – сам придумал такую комбинацию для полной надежности косьбы, – щедро делится своим производственным секретом с соперником Ибадулло. – Советую!

Спустя каких-то минут пятнадцать он доказал свою правоту, оставив далеко позади соперников.

В другой номинации победы добился товарищ Ибадулло по Жилкомсервису № 2 механизатор Павел Андрейчук. Он пришел к финишу на своей «Беларуси» не первым, но жюри оценило его за самую качественную работу. И верно: на покос Павла Григорьевича, мастера с 30-летним стажем, было любо-дорого смотреть.

Победители конкурса получили дипломы, подписанные главой района, и подарочные карты одного из крупных магазинов города на приличную сумму. А лошадка Лолита из Пушкинского конно-спортивного клуба «Генетика» – непременная участница многих городских шоу – скошенную травку. Лолита вместе с наездницей Вероникой Мельник немало порадовали участников праздника, показывая им всякие трюки. Лолита охотно вставала на дыбы, от чего собравшаяся малышня визжала от восторга.

Тихвин, ставший прошлой осенью городом воинской славы, празднует свой день рождения в день явления Тихвинской иконы Божией Матери. Торжественные богослужения по случаю православного праздника в Богородичном Успенском монастыре, где хранится вернувшаяся семь лет назад из Америки почитаемая верующими икона, возглавил митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир. А торжества светские по поводу 238-летия города – губернатор Ленобласти Валерий Сердюков.

Погожим субботним утром, когда в центре города – на площади Свободы и прилегающих улочках – вовсю шли приготовления к раздольному народному гулянью, первой «горячей точкой» празднеств стали реконструированные очистные сооружения.

Их переделка шла четыре года и обошлась в 340 миллионов рублей, для чего скинулись федеральный, областной и городской бюджеты. Зато теперь новенький блок скорых фильтров позволил сразу на треть увеличить производительность систем водоочистки. К тому же новая мощность даст возможность запустить сооружения по утилизации промывных вод. Это, конечно, не задорные частушки на площади, катание на верблюдице-пятилетке Зуле, питие медовухи и живого пива, но радует тихвинцев, пожалуй, побольше. Ведь и из кранов вода потечет более чистая, и бассейн Тихвинки переведет дух от непосильной экологической нагрузки.

Когда солнце припекало уже совсем не по-северному, возбужденно-радостный гул переместился на новый стадион. Спортобъект, который называют одним из лучших в Ленобласти, строился почти девять лет.

– Городской стадион был первоначально построен тут в 1963 году и был по тому времени очень современным, – рассказали его работники. – Его построили очень умно: сделали специальный дренаж, из-за чего даже в проливной дождь поле оставалось совершенно сухим. Здесь в свое время базировалась очень сильная команда регби «Кировец», проводились даже чемпионаты СССР...

Но прошли годы, стадион устарел, и его решили реконструировать. Дело, однако, заглохло – настали не самые лучшие для спортивных баз времена. Но теперь спорткомплекс представляет собой современную спортивную арену с футбольным полем, трибунами на 6 тысяч зрителей и подтрибунными помещениями, где расположены четыре раздевалки, тренажерный зал, методический кабинет, душевые, а также все необходимые вспомогательные помещения.

В День города здесь стартовали праздничные мероприятия. Мимо трибун, заполненных в основном веселыми питомцами пригородных детских оздоровительных лагерей, прошли местные спортсмены. Тихвинка Екатерина Богданова победила в этом году в первенстве России по вольной борьбе в своей возрастной группе. А в прошлом на чемпионате Европы по футболу среди малоподвижных спортсменов команда, в которой играли тихвинцы Манука Дзимистаришвили и Лаша Мурванидце, заняла второе место. В открытии споркомплекса принял участие и ветеран мастер спорта по лыжным гонкам Сергей Бабиков.

Особенно тут любят девичью команду «Славатор» – победительницу первенства России по мини-футболу. Как и сильнейшие спортсмены области по спортивным единоборствам и тихвинской секции спортивной акробатики, прославленные футболистки участвовали в показательных выступлениях, чтобы обновить современное искусственное покрытие нового стадиона.

...А верблюдица Зуля тем временем катала у Гостиного двора радостных малышей. Ни ей, ни им жарища нипочем! Как и крепким парням, облепившим «аттракцион для настоящих мужчин», где ради приза 2 тысячи рублей нужно было всего-то провисеть на перекладине полторы минуты. Правда, перекладина хитрая – прокручивается по оси.

– И как, – спрашиваю устроителей, – не разорили вас тихвинцы?

– Куда там! Приз целехонек. Хотя ещё не вечер...

В Западном военном округе завершились ежегодные Всеармейские состязания командиров артиллерийских батарей, практиковавшиеся еще в царской армии. Традиционно они проходят на Лужском полигоне Михайловской артиллерийской академии. Одновременно состязались и командиры ракетных подразделений.

— Тут 17 комбатов, 14 командиров артиллерийских и 15 — ракетных дивизионов сухопутных войск, береговых войск ВМФ, ВДВ, а также внутренних войск МВД России, — перечислял начальник Михайловской академии генерал-майор Владимир Дятлов. — Они стали лучшими в своих соединениях, а теперь меряются силами в управлении ракетными ударами, стрельбе и управлении огнем артиллерии, тактической, специальной, технической, физической и огневой подготовке, вождении боевой техники, полевой выучке.

Владимир Дятлов возглавляет конкурсную комиссию, состоящую из офицеров Главного командования сухопутных войск, учебного центра боевого применения ракетных войск сухопутных войск и, разумеется, самой академии. Он привлек к участию в комиссии двух знаменитых лужан, артиллеристов до мозга костей, — Героя Советского Союза генерал-майора Владимира Грицкова, бывшего в Великую Отечественную комбатом, а также Героя Социалистического Труда Валентина Гребнева, партизанившего в этих самых местах, а потом 19 лет возглавлявшего Лужский район.

Для состязаний артиллеристов на академической базе обеспечения подготовлены самоходные гаубицы «Акация» и «Мста», гаубица Д-30, а для ракетчиков — тактический ракетный комплекс «Точка» и 300-миллиметровая реактивная система залпового огня «Смерч». Но, как бы ни были важны средства поражения противника, куда важнее правильно принятые командирские решения по управлению огнем.

На 3-м командно-наблюдательном пункте у легендарной высоты Гриб как раз начиналось выполнение конкурсантами-артиллеристами зачетных огневых задач с закрытой боевой позиции. К выполнению первой из них — управлению огнем по видимой цели с пристрелкой готовится старший лейтенант Антон Любимов. Конечно, ему не до журналистов, но Антон, не отрываясь от расчетов, успевает сообщить, что прибыл из дальневосточного города Уссурийска, где после Костромского артиллерийского училища, теперь уже упраздненного, служит в 83-й отдельной десантно-штурмовой бригаде.

На командном пункте командир батареи не один. Рядом его ячейка управления. Справа расположился разведчик, измеряющий с помощью перескопической

артиллерийской буссоли дирекционные углы по цели и по разрывам. Слева приник к квантовому дальномеру дальномерщик. Ну а сзади — радиотелефонист для связи с батареей.

Спустя пару минут радиотелефонист зычно дублирует в трубку команду конкурсанта-дальневосточника. А вскоре далеко впереди рвутся тяжелые осколочно-фугасные снаряды.

— Молодец! Умничка! — хоть и вполголоса, но страстно восклицает генерал Дятлов. — Всего-то год комбатом, а какие успехи!

Меж тем снаряды с легким, но зловещим посвистом летят после каждого выстрела прямо над нашими головами и рвутся в двух верстах впереди командно-наблюдательного пункта. Огневые позиции батарей, стрельбой которых управляют конкурсанты, расположены в шести километрах за спинами участников состязаний. Туда едем с генералом Дятловым.

На огневой боевая работа хоть интеллектуально и попроще, но зато физически тяжелее. Солдаты на 30-градусной жаре один за другим подносят 30-килограммовые снаряды.

— Самое, наверное, трудное дело на войне? — спрашиваю, кивая на них, генерала Грицкова.

— Самое трудное землю копать, — удивляет Владимир Павлович. — Только и знаешь, что окапываешься, меняя и обустраивая позиции...

А вот у ракетчиков — почти полная тишина. Что и понятно — не стреляют. А если бы стреляли и они, то, как шутливо заметил кто-то из офицеров, на полигон вместо репортеров приехали бы журналисты-международники...

Всеармейские состязания завершились. В них среди комбатов победил наш герой — старший офицер-дальневосточник Антон Любимов. Всех командиров артдивизионов обошел подполковник Руслан Батраев из 8-й горной бригады Южного военного округа. А лучшим командиром ракетного дивизиона стал еще один представитель Восточного военного округа — майор Илья Махотин из 20-й ракетной бригады.

— Все они, а также призеры соревнований будут заслуженно представлены к назначению на более высокие должности, а также досрочному присвоению очередного воинского звания, — подвел итог генерал Дятлов.

В минувшее воскресенье, когда на Волге перевернулся и затонул пассажирский дизель-электроход «Булгария», поступали крайне противоречивые данные о жертвах трагедии. Причина ЧП пока официально не называется. Однако уже сейчас можно сказать, что дряхлое судно было нагружено «под завязку», а туристы и ранее жаловались на его скверное техническое состояние.

В блогосфере, как и в статусных СМИ, ужасный финал «Булгарии», до прошлого года называвшейся «Украиной», обсуждается на все лады. Крушение у села Сюкеево вызывает большие вопросы как к эксплуатирующей компании, так и к надзорным органам.

Например, как судно, не эксплуатировавшееся почти семь лет, было возвращено к регулярной работе на круизной линии? Ведь почти все суда одного с «Булгарией» 785-го проекта, выпущенные в 1950-е годы, уже давно либо списаны, либо стоят на приколе. Всезнающие блогеры напоминают, что на Енисее из семи аналогичных дизель-электроходов продолжает работать лишь «Лермонтов», а всего в стране до трагического дня дожило лишь пять судов этого типа.

Указывают и то, что плохое состояние судна не было ни для кого секретом. Говорят, что «Булгария» неоднократно была близка к тому, чтобы перевернуться. Тем не менее ее продолжали сдавать в аренду турфирмам.

Пытаются разобраться в блогах и в том, почему корабль ушел ко дну буквально за считанные минуты? Старение само по себе не может быть причиной такой потери остойчивости, обращают внимание сведущие люди, да и погодные условия в воскресенье на Волге были не настолько суровыми.

«Представить то, что у судна сама собой разошлась обшивка, я поверить, при всем желании, не могу, – пишет в своём дневнике один из дотошных блогеров. – Равно как и принять версию о том, что в роковой рейс «Булгария» выходила опасно перегруженной: дизель-электроходы 785-го типа рассчитаны на 233 пассажира, а на корабле в момент крушения находилось «всего» 187 человек. Проведенный в последние годы ремонт официально носил лишь косметический характер, а значит, масштабных изменений в грузоподъемности быть не могло по определению. Тем не менее, думаю, – бьет в цель автор, – что внимание стоит обратить именно на этот «ремонт»: катастрофы на транспорте, ставшие следствием некачественного ремонта, отнюдь не редки».

Ремонтировать качественно – дорого, дешевле подкрасить, подмазать, и в рейс. Политика судовладельца, по словам блогеров, была хитроумной: теплоход сдавался во фрахт по достаточно низкой цене, но фрахтователь при этом должен был выступить не только перевозчиком, но и своего рода инвестором, то есть заниматься ремонтом судна.

«Старая калоша, помпезно именуемая «Булгария», – утверждает в ЖЖ блогер Antonio, – по всем правилам не должна вообще была допускаться к пассажирским перевозкам. 3 июля корабль возвращался из круизного рейса по маршруту Казань – Пермь – Казань. За время этого рейса трижды глох двигатель – последний раз за 100 метров до причальной стенки казанского порта. При отключении двигателя система электропитания обесточивалась. Так что не работала даже радиосвязь (спрашивается, где аварийные аккумуляторы?!)».

Но при всем этом хозяева посудины, не желая терять свои барыши, продали билеты и на тот рейс, что закончился столь трагически. А турфирмы, зная о «проблемности» «Булгарии», их купили, подвергнув вместе с речниками жизни своих туристов смертельному риску.

А кто же, кстати, те самые алчные хозяева несчастной «Булгарии»? Блогеры раскопали, что владельцем 52,25% акций ОАО «Судоходная компания «Камское речное пароходство» (КРП) стала компания Antonov Group-F.Z.E., зарегистрированная в Объединенных Арабских Эмиратах. Эти данные значатся в ежеквартальном списке аффилированных лиц, опубликованном на днях.

Негодуют блогеры и по поводу неоказания помощи терпящим бедствие. Очевидцы сообщают, что сразу два судна, проходившие мимо «Булгарии» в момент катастрофы, не остановились, чтобы помочь терпящим бедствие. Более того, спасенные с теплохода «Булгария» рассказали, что в момент трагедии неподалеку проходил «Метеор», с которого начали снимать тонущих людей на мобильные телефоны. Пострадавшие умоляли не делать этого, да куда там!

Спасение само по себе было делом гиблым. Плоты в большинстве своем не раскрылись, так что спасались лишь на двух. Потерпевшие рассказывают, что часть людей не смогли выбраться из тонущего судна из-за запертых дверей.

В музыкальном салоне оказались запертыми около 50 детей. Их всех туда собрали всего за 15 минут до катастрофы, для того чтобы дать взрослым провести спокойно время...

70 лет назад — 14 июля 1941 года ровно в 15.15 112 реактивных снарядов в течение нескольких секунд в клубах дыма и пламени сошли с направляющих семи реактивных минометов БМ-13 и с ревом устремились к Орше, где сосредоточилась крупная группировка немцев, готовившая прорыв за Днепр к Смоленску. По существу, в тот давний летний день и зародился в нашей армии новый род войск — ракетные.

На забитых вражескими эшелонами железнодорожных путях забушевал огненный смерч. И тут же фашистская артиллерия, а потом и авиация направили огонь на район позиции батареи, где еще не осела пыль и не рассеялся дым от залпа. Но позиция оказалась пуста. Используя высокую подвижность и маневренность боевых машин, ракетчики капитана Флерова были уже далеко... На следующий день флеровская батарея произвела налет на вражескую переправу через реку Оршица, после чего совершила стремительный бросок к Рудне, где после прорыва фашистской танковой дивизии сложилась угрожающая обстановка.

На всех участников тех боев с обеих сторон два эти сокрушительных удара произвели ошеломляющее впечатление. Попавший в плен немецкий офицер, испытавший на себе действие нашей реактивной артиллерии, спрашивал на допросе: «Я ранен и скоро умру. Я никому не смогу передать ваших секретов. Но скажите мне перед смертью — что это? Что это страшное, наваливающееся на нас сверху, как гнев божий?»

После первых залпов «катюш», обезумев от ужаса, бежали не только немцы, но, как говорят, и наши. Ведь даже генералы не понимали, что произошло. Когда в июле 1941 года заместитель командующего Западным фронтом генерал Еременко получил телеграмму Сталина с предписанием немедленно испытать эрэсовскую батарею (батарею реактивных снарядов — PC), он был в полном недоумении.

— Эрэсовская батарея? Что же это может означать? Спросить, что ли, кого-нибудь из офицеров? Неудобно: подумают — генерал, а не знает...

Однако очень скоро это изобретение русского технического гения враги по достоинству оценили и даже пытались скопировать, а в наших войсках эти машины с реактивными минометами любовно прозвали «катюшами».

В Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи сохраняются для благодарных потомков целых две «катюши»: одна — в зале Великой Отечественной войны, другая — в экспозиции ракетных войск.

— Вот эта установка, изготовленная в 1942 году и смонтированная на автомашине ЗИС-6, — одна из множества широко применявшихся в годы войны в частях нашей армии, — показывает старший научный сотрудник музея Виктор Чернухин. — В ней запечатлена и наша мощь — немцы панически ее боялись и при всей внешней

простоте так и не смогли разгадать «ноу-хау» ее снаряда, и наша бедность — кузов, смотрите, полностью деревянный. А ведро было брезентовое. Правда, оно, как указано в карточке экспоната, в комплекте отсутствует...

— А эта боевая машина, — мы переходим вслед за Виктором Андреевичем в другой зал, — поступила в наш музей в 1956 году из одной из воинских частей не как обычный экспонат, а на вечное хранение — как боевая реликвия. Она применялась в историческом сражении за Берлин начиная с 29 апреля 1945 года в составе 92-го гвардейского минометного полка 381-й гвардейской механизированной дивизии. Из нее было выпущено 1563 снаряда. Первоначально ее артиллерийская часть была смонтирована на специально оборудованном американском «Студебеккере», поставлявшемся в СССР в годы войны по ленд-лизу, но в 1966 году произведен ее перемонтаж на автошасси советского ЗИС-6.

Рассматриваем обе установки поближе, и трепет берет: на металлических частях — приваренные заплатки на местах поражений осколками. Послужили «катюши», повоевали, что и говорить...

— А ведь первоначально они предназначались вовсе не для залпового огня по скоплениям живой силы! — удивляет Виктор Чернухин. — Их создавали в 1930-х годах для доставки на вражеские позиции химического оружия. Поэтому и кучность их стрельбы, и ее точность были, конечно, хуже артиллерийских. Однако если требовалось нанести шквальный удар по большим скоплениям живой силы и техники, как это обычно бывало перед крупными наступлениями, «катюши» были вне конкуренции.

А в битве на Курской дуге они даже разили и вражеские «Тигры».

— На боевых позициях отрывался окоп, на дно которого с откоса опускали аппарели, — рассказывает Виктор Чернухин. — Установка съезжала по ним, и направляющие оказывались параллельны полю боя. И в нужный момент «катюши» били по вражеским танкам прямой наводкой!

Это страшное оружие Красной армии широко применялось и в уличных боях в Берлине — и тоже прямой наводкой, но отдельными реактивными снарядами. Этот вид стрельбы оказался весьма эффективным и рациональным — при минимальном расходе снарядов достигалась большая эффективность артиллерийского огня.

Сейчас тех славных «катюш» почти не осталось. Это естественно — на смену им пришли другие системы залпового огня, а потом «Грады» и теперь вот «Смерчи». Но великое создание Андрея Костикова, Ивана Гвая и Василия Аборенкова, удостоверенное отделом изобретений Наркомата обороны СССР 19 февраля 1940 года, выдавшим на него «не подлежащее опубликованию» авторское свидетельство № 3338, обессмертило себя в боях за Родину на века.

Опустошительный пожар на военном складе боеприпасов под Уфой полтора месяца назад, когда попутно сгорели две деревни, наделал в стране шороху. Конечно, кругом виноват оказался «человеческий фактор», солдат, — где же вы видели хоть одного генерала, сознавшегося в собственном верхоглядстве... Однако в Минобороны встрепенулись, и вот уже питерских журналистов везут в Каменку показывать тренировочные пожарно-тактические учения.

В этом посёлке в сотне верст к северу от Петербурга базируется 138-я гвардейская отдельная мотострелковая бригада Западного военного округа. Здесь же склад ракетно-артиллерийского вооружения (РАВ), где хранятся пять боекомплектов бригады. Кто не знает — это снаряды и ракеты в таком количестве, которого, согласно расчетным нормативам, должно хватить всей бригаде из примерно пяти тысяч человек на ведение полномасштабных военных действий в течение пяти дней.

— Поэтому, — говорит командир бригады полковник Александр Новкин, — у нас предусмотрены два штатных пожарных расчета и шесть нештатных, состоящих не из пожарных, а из специально обученных солдат срочной службы. Такого противопожарного обеспечения, я точно знаю, нет ни в одной другой бригаде Вооруженных сил.

Конечно, полковнику виднее, однако в хорошей армии воюют, в том числе и с огнем, по Суворову: не числом, а умением. А умение это заключается в быстром и ловком подавлении очагов возгораний, а главное, конечно, — в постоянной неусыпной готовности части к тушению пожаров и в соблюдении требований противопожарной безопасности.

Первым делом отправляемся на склад РОВ. Склад действующий, без конца с тревогой в голосе твердят нам разные военные начальники, а поэтому — ничего практически ни-ззя! Визит начинается с положенного инструктажа под роспись и сдачи курильщиками курительных принадлежностей на хранение в специальном красном ящике при входе.

На складе, где под корень скошена трава и на два метра от земли спилены все ветви деревьев, постоянно дежурит штатная пожарная команда из трех человек: недалеко от входа стоит начеку их заправленная пожарная машина. Услышав частые удары по снарядной гильзе, окрашенной в «пожарный» красный цвет, расчет должен всего за минуту прибыть в любую точку территории склада,

напичканную подземными, полуподземными и наземными хранилищами, опоясанными минерализованными полосами. А еще через минуту, размотав брезентовые рукава и включив насосы, приступить к тушению огня.

И вот по сигналу начальника склада Майорова (что характерно, гвардии майора), бросившего дымовую шашку в канаву — подальше от пакгаузов и поближе к пожарному водоему, по гильзе заполошно застучали. И тут же с воем примчалась пожарка. Конечно, тушить шашку — дело пустяковое, куда труднее так медленно тушить, чтобы и фотокоры, и телевидение успели это покрасивей снять.

Что ж, будем считать, с задачей штатная пожкоманда справилась достойно. Впрочем, сравнивать не с чем: пожаров, даже хилых возгораний, как военные божатся, тут не было отродясь.

— Теперь отправимся на спецполигон, что напротив КПП бригады, где будут проводиться занятия нештатных пожарных, — зовет гвардии полковник Новкин.

О, тут покруче будет! В ряд выставлено несколько бухт старых автопокрышек, которые под свежим северным ветром начинают быстро разгораться.

— Все точно так, как и во время тренировок нештатных пожарных расчетов, которые проводятся каждую субботу, — уверяет комбриг.

Минута, и вот уже расчеты едут на пылающий огонь. Не на красных с белым привычных машинах, а на обычных зеленых военных грузовиках, пусть и особой пожарной модификации.

— Эка ж как вы слаженно работаете! — восхищенно говорю бойцу, который споро загнал огонь в глубь покрышечной бухты, а потом, когда ее растащили баграми, и добил его окончательно.

— Так ведь с самых первых дней, как призвали, учимся этому делу, — с достоинством отвечает штатный аккумуляторщик и нештатный пожарный 2-го мотострелкового батальона Евгений Гараников, призванный прошлой осенью из Тосненского района.

Накануне Женя отметил ровно две трети срока службы, осталось ей всего четыре месяца. Реальных пожаров он в армии так и не тушил, но навыки свои лишними не считает. Возможно, на гражданке в своем поселке Норма вступит в добровольную пожарную дружину, благо те нынче создаются повсеместно.

Самолеты разбивались во все времена – и при всем при том всегда оставались «наименее опасным видом транспорта». Однако в последнее десятилетие количество падений с неба стало просто шокирующим.

О причинах говорили участники видеомоста Петербург – Москва – Томск, за которым мы с коллегами наблюдали в медиа-центре РИА «Новости».

Одним из участников телемоста с «питерской» стороны был представитель главы администрации Ненецкого автономного округа в Петербурге Виктор Ершов. По его словам, вся экономика и обыденная жизнь его бездорожного приарктического региона попросту замрет, перестань там курсировать самолеты.

И при этом особо проштрафившиеся в последние годы работяги Ан-24 и Ту-134, заступившие на летную вахту почти одновременно около полувека назад, с начала будущего года изгоняются из аэропортов. А ведь это не гламурно-чартерные лайнеры, гоняющие по хургадам и анталиям, – это рейсовые «автобусы» российского бездорожья и вечной мерзлоты.

– Приказ министра транспорта об их «отстранении от полетов» был подписан в 2008 году, но при этом отнюдь не появился приказ другого министра – промышленности и торговли – о выпуске за эти годы нашим авиапромом замещающего числа новых современных самолетов! – негодовал в московской студии РИА «Новости» человек-легенда – заслуженный пилот гражданской авиации Олег Смирнов, возглавляющий ныне комиссию по гражданской авиации общественного совета Ространснадзора.

Из-за того что государство не может либо не желает создать и осуществить развернутую программу обновления авиапарка страны, авиацию, судя по высказываниям в ходе видеомоста знатоков вопроса, ждут не лучшие времена.

– Региональные компании просто обанкротятся! – не сомневается замначальника департамента развития предпринимательства и реального сектора экономики Томской области Виктор Шишкин.

Директор Томского аэропорта хоть и более оптимистичен, но тоже уверен, что эти компании промучаются не меньше полугода, прежде чем начнут выходить из кризиса, но уже давая работу западным компаниям, выпускающим аналоги наших Ан-24 и Ту-134, – свои-то купить негде.

– А все разговоры о том, что их способен заменить разрекламированный «Суперджет», – чистейшее вранье! – заверил Олег Смирнов. – Ан-24 так сконструирован и сделан, что может садиться на грунт и взлетать с него, а «Суперджету» подавай только такие взлетно-посадочные полосы, каких в стране всего-то несколько десятков.

При этом покупка высококачественной зарубежной авиатехники не гарантирует нам с вами полной безопасности. Олег Смирнов напомнил, что в Перми-то в сентябре 2008 года разбился как раз «Боинг-737» – фактически летающий компьютер, напичканный суперсовременной автоматикой. Но управлял им плохо переученный с наших самолетов экипаж...

– Не надо экономить на подготовке и переподготовке летчиков! – в один голос настаивали наши асы – Олег Смирнов и заслуженный пилот России, глава вертолетной компании «СПАРК+» петербуржец Вадим Базыкин. – Эти вложения куда более значимы, чем собственно в новую технику.

И опять оба выдающихся летчика повторяли, что спасением нашей региональной авиации может стать только государственная программа перевооружения гражданской авиации. О том же, как гарантировать гражданам безопасность при нынешнем состоянии российского авиапарка, никто из участников видеомоста сказать не мог.

Уже немного осталось петербуржцев, помнящих Центральный военно-морской музей в стенах Адмиралтейства. Для большинства он накрепко сросся с бывшей Биржей на Стрелке Васильевского острова. А спустя десятилетия ЦВММ будет прочно ассоциироваться с Крюковскими (морскими) казармами, куда он сейчас постепенно переезжает на «ПМЖ».

Вчера на Крюков канал перевезли статую Петра Великого, украшавшую главный зал. Полный же вывоз коллекции запланирован руководством музея до конца года. Тогда же, не дожидаясь окончания работ по перемещению музейного собрания, будет открыта первая часть экспозиции.

Напомню, символический ключ от своего нового пристанища музей получил еще в начале прошлого лета по завершении почти трехлетней реставрации, проект которой разрабатывался и воплощался при непосредственном участии работников ЦВММ. Казалось бы, что еще нужно – вселяйся и живи!

– Всё не так просто, – возражает директор музея Андрей Лялин. – В новом здании установлено 35 сложнейших инженерных систем, каждая из которых требует тончайшей настройки, много времени заняла пусконаладка. Из-за этого приемка нового здания немного затянулась. Но, вы знаете, если я принял бы здание, как есть, то на меня свалился бы целый комплекс забот по устранению недоделок. А музейные работники должны заниматься своим делом – хранить артефакты, изучать их и популяризировать.

И все же переезд уже начался. Правда, здание Биржи пока покинуло лишь вспомогательное музейное имущество.

– Это проще, а вот к перемещению коллекции нужен особый подход, – замечает Андрей Яковлевич. – Требуются специальные технологии – тут и особый алгоритм заданий, составление технологических карт...

Главное – подготовка к путешествию экспонатов. Их все без исключения необходимо осмотреть, описать, сфотографировать, внести в учетную базу. Затем, если это требуется, отреставрировать. И лишь потом доходит до упаковки с использованием специальных материалов, что тоже целая наука.

– Непросто было и выработать последующую логистику перемещения предметов для вывоза, – признается мой собеседник. – Здание Биржи достаточно сложное: тут нет свободных помещений и транзитных зон, где было бы удобно маневрировать массивными предметами. Поэтому мы, поэтапно освобождая помещения метр за метром, расширяли свою техническую зону.

Перевозят экспонаты на новое место специализированным транспортом, к которому Министерством культуры и массовых коммуникаций предъявляются очень серьезные требования. Особое внимание уделяется крупногабаритным нестандартным предметам.

– У нас есть коллекция моделей кораблей, выполненных в масштабе 1:12, представляющих собой мировое культурное наследие, – напоминает Андрей Лялин, – и вывезти их – весьма не простая процедура: технологические проемы для выноса их из здания Биржи должны быть скрупулезно рассчитаны. Да что там, даже дорога до Крюковских казарм, по которой их повезут, должна быть свободна, скажем, от трамвайных проводов. И подобных факторов, которые нужно учесть, без счета.

Но вот экспонаты прибывают в новое здание, где им отныне предстоит находиться. И тут все перечисленные действия, но уже в обратном порядке, повторяются над ними перед тем, как они попадут на предназначенное место – либо в основной экспозиции, либо в фондах.

– А у нас более 700 тысяч предметов – и каждый оригинален! – восклицает Андрей Яковлевич. – Это ведь означает, что у него своя упаковка, с ним особое обращение. Представляете, какая это работа?!

В бывшем здании Биржи экспонировалось только полтора-два процента всех его реликвий. Масштабы нового комплекса в Крюковских казармах гораздо больше прежних, и там экспозиционная площадь доведена до восьми тысяч «квадратов». Перед посетителями предстанет целых семь процентов музейной коллекции – это уже общемировая музейная норма.

– До сих пор основная экспозиция размещалась всего лишь на двух тысячах квадратных метров в десяти залах на первом этаже Биржи – и при этом была представлена весьма достойно. А вообразите, какой размах и объем мы сможем показать в Крюковских казармах! – интригует директор. – Там же просто уникальные залы. Самый первый из них – «Зал славы Российского флота» – имеет вообще потрясающие характеристики. Его площадь – полторы тысячи квадратных метров: длина 115 метров, высота – 20, да к тому же в плане он имеет форму корабля.

Но экспонаты нужно не просто расставить, а создать увлекательную экспозицию:

– Ведь надо помнить, что классическая музейная коллекция, которая берет свое начало от Модель-камеры, основанной Петром I в 1709 году, имеет свой стержень, и мне бы хотелось эту традицию продолжить. А новое здание это позволяет: у нас будет анфилада из 18 залов, что позволит насыщать посетителей все новыми и новыми впечатлениями.

Что ж, за этим процессом мы сможем наблюдать в режиме реального времени. Экспозицию будут открывать поэтапно, зал за залом. Так что в следующем году музей имеет смысл навещать раз в месяц – и каждый раз он будет представать в новом виде.

Главным героем Дня ВМФ в невской акватории был сторожевой ракетный корабль «Ярослав Мудрый» – современнейший в своем классе, а из участников вчерашнего парада самый большой по водоизмещению и наиболее мощный по вооружению. Подразделение это строго режимное, но в воскресенье на нем смогли побывать и обычные горожане. А корреспонденту «Санкт-Петербургских ведомостей» удалось проникнуть туда еще накануне.

«Ярослав Мудрый» пришвартовался напротив церкви Успения Пресвятой Богородицы. У трапа меня встречал помощник командира корабля по работе с личным составом капитан 3-го ранга Сергей Скорняков. Рядом расписывались в специальной книге сходившие на берег матросы в парадной форме, свободные от вахты. И, когда я поднялся на борт следом за инженером-радиотехником старшим лейтенантом Михаилом Шамсуяровым, приданным мне в провожатые, на сверкающей зеленой палубе не было ни души.

Дежурный по кораблю старший лейтенант Андрей Моисеев встретил нас у белого круга по центру палубы – места взлета-посадки палубного вертолета Ка-27, несущего противолодочные торпеды, ракеты и глубинные бомбы. Сама «вертушка», пока не при делах, упрятана в палубном ангаре. Дежурный ведет нас туда, куда гражданских экскурсантов не пускают, – на главный командный пункт, он же – ходовой пост, а проще – в ходовую рубку. Бесшумно ступаем по резиновым коврикам, постеленным поверх гулкого металла, через внутренние помещения. В узких коридорах «Ярослава Мудрого», как и на палубе, пустынно.

– В команде двести шесть матросов и тридцать пять офицеров. Треть из них сейчас, как и всегда, несет вахту, – поясняет по пути Шамсуяров. – На корабле ничего не меняется, где бы мы ни были: в базе ли, в походе или вот тут, на параде. Боевая готовность неизменно поддерживается – работают механизмы, подается электропитание. Другая треть, вы видели, сошла до вечера на берег, а оставшиеся отдыхают после вахты по кубрикам.

Кубрики на «Ярославе Мудром», как и всюду на флоте, сильно отличаются по размерам. Подразделения есть и из четырех человек, и из двадцати. В каждом кубрике здесь телевизоры, получающие сигналы с двух спутников.

– Мы даже в Средиземном море смотрели 9 российских каналов! – хвалится Сергей Скорняков. – И так – в любой точке мира и круглосуточно. В прошлом году ходил я на «Неустрашимом» – он нашей серии, но там оборудование не столь современное. Так у его экипажа ничего подобного нет, и видно, как остро ребята ощущали оторванность от дома. А у нас ведь и кино можно смотреть в матросской кают-компании, и спорт-каюта с тренажерами оборудована!

Конечно, «Ярослав Мудрый» славен не столько телевизорами. Многоцелевой корабль типа «фрегат» предназначен для поиска и уничтожения подводных лодок, обеспечения противокорабельной и противолодочной обороны, нанесения ударов в море и базах, поддержки боевых действий сухопутных войск, обеспечения высадки морских десантов.

Соответствует этим целям и вооружение. На нем установлены новые российские образцы тактического оружия, – ракетные комплексы «Уран» и «Водопад-НК», зенитный ракетный комплекс среднего и ближнего радиуса действия, реактивная бомбометная установка РБУ-6000. Впрочем, по правому борту у него есть и пулемет-«старичок» – образца еще начала 1950-х: очень удобно, как говорят моряки, отгонять пиратов.

Но вот и рубка, довольно тесное помещение, которое возвышается над РБУ-6000. Тут дежурят вахтенные офицеры.

– Их задача, – перечисляет старший лейтенант Андрей Моисеев, – поддерживать постоянную боеготовность корабля, следить за его безопасностью, в том числе и чтобы какие-нибудь катера сейчас в Неве не наскочили, принимать вводные начальства, следить за распорядком дня и своевременной сменой вахты. А тут, – показывает Андрей на серое кресло, похожее на автобусное, – место командира. Отсюда он управляет кораблем, который способен применять оружие даже в 5-балльный шторм!

Мои «чичероне» ведут в матросскую кают-компанию: настало время обеда. Там уже начали собираться матросы – кстати, исключительно контрактники. Пахнет вкусно: если и не совсем по-домашнему, то уж точно лучше, чем в любой гражданской столовке.

– Сегодня у нас на обед щи из свежей капусты, тушеное мясо с гороховой кашей, витаминный салат, ну и соки, конечно, – перечисляет кок Николай. На корабле Николай Артамонов служит полгода. Пришел с гражданки, где после срочной в сухопутных войсках успел стать профессиональным поваром.

– Именно такой специалист нам и нужен! – замечает его командир – помощник командира корабля по снабжению старший лейтенант Геннадий Мирный. – Парням его готовка по душе, да и мне тоже нравится.

– А в праздник что же Коля приготовит?

– Не он один – вахту на камбузе несут поочередно три человека. Но обязательно будет флотский борщ – без него в День ВМФ, сами понимаете, никак нельзя! Точно знаю – приготовят котлеты с картофельным пюре. Ну и сделаем салат поинтереснее – типа оливье...

Сытые матросы встают один за другим из-за стола – теперь и с журналистом не грех поговорить.

– Я год уже на «Ярославе Мудром», – рассказывает оператор команды радиоразведки Денис Сарбаев. Он из Башкирии – из краев предельно сухопутных, да и прежде на флоте не служил. – А вот захотелось увидеть море – и пока что не насмотрелся!

– Что ж вы такого видели, Денис?

– Многое уже... Даже Ливию!

У берегов пылающей сейчас страны Магриба СРК «Ярослав Мудрый» был, как говорят моряки, с целью демонстрации флага – и еще раз туда собирается. Это внятный сигнал для НАТО: мы все видим, все можем, и нас не стоит игнорировать.

Хотя адмиральский час уже позади, парни согласились показать, как выглядит настоящая приборка – «стяжка-машка», по обиходному выражению капитана третьего ранга Сергея Скорнякова.

– «Машка» – это корабельная швабра, – в ответ на мое недоумение назидательно говорит Сергей. – «Машкой» палуба надраивается, а стяжкой – подобием швабры с толстой резиной по нижнему краю – сгоняется в особые стоки в палубе оставшаяся вода – чтобы досуха!

– Вы не подумайте, что это специально для вас устроено, – подошел освободившийся командир, – такая приборка у нас ежедневно: и палубу драим, и медные детали начищаем, и тускнеющую краску обновляем.

– А затем вы куда? – выпытываю я военную тайну.

– После выполнения непростой задачи межбазового перехода, потому что от Балтийска до Петербурга и обратно – путь неблизкий, нам будет поставлена следующая задача.

– Теперь уж боевая?

– У военного корабля иных и не бывает. Даже поход на праздничный парад – по боевому расписанию.

Вчера «Ярослав Мудрый» занял свое место в парадном строю кораблей в акватории Невы.

А уже с двух часов дня все корабли Ленинградской военно-морской базы, пришвартованные на набережной Лейтенанта Шмидта, были открыты для жителей и гостей Петербурга.

А на берег высадился «десант» в тельняшках и бескозырках.

На городских улицах можно было встретить не только представителей Балтийского, но и Северного, Черноморского, Тихоокеанского флотов.

В Парке 300-летия Петербурга тем временем свирепствовали... сомалийские пираты, захватившие заложников. Это было частью военно-патриотического представления. Кончилось, разумеется, все хорошо: пленников освободили морские пехотинцы 61-й отдельной Киркенесской бригады. Правда, не обошлось без условных жертв – весь берег был усеян телами «погибших».

Между тем на Якорной площади Кронштадта прошла церемония открытия фасада Морского собора и торжественное освящение колоколов. Правда, из-за болезни на церемонию не смог приехать патриарх Кирилл.

Наконец, в 15.00 в БКЗ «Октябрьский» начался традиционный праздничный концерт. Торжества завершились поздно вечером большим праздничным гуляньем и фейерверком на Стрелке Васильевского острова.

Сегодня исполняется три года с начала грузино-осетинского конфликта. Накануне об этой дате вспомнили в Муринском парке, где прошел «День миротворца», организованный молодежной военно-патриотической организацией «Красная звезда».

– В этот день мы чествуем героев всех миссий, где принимали участие российские миротворцы, – уточнил начальник орготдела «Красной звезды» Юрий Дорожинский. – И тех, кто был в составе сил ООН в бывшей Югославии, и в коллективных миротворческих контингентах СНГ в Средней Азии... Но прежде всего, разумеется, наших ребят с буквами «МС» на касках, которые первыми приняли на себя удар вояк Саакашвили.

Активные боевые действия наши грузинские соседи начали в ночь с 7 на 8 августа. В самоубийственное безумие Саакашвили высшему руководству России сперва не поверилось, однако уже через час грузины ударили из всех орудий, использовав в том числе и «Град». Когда стало известно, что они уничтожили палатку с нашими миротворцами, терпение лопнуло...

– Именно этот эпизод, когда приказ поступил открыть по агрессору ответный огонь на поражение, мы и решили нынче реконструировать, – пояснил председатель «Красной звезды» Павел Бараненко. – Хотели воссоздать и бои в Южной Осетии, для чего даже поначалу искали место с парой пустых домов в городе. Но ничего подходящего не нашлось, и остановились на действиях в Муринском парке.

– Однако праздник – это не только реконструкция, – заметил Юрий Дорожинский, – но и наша традиционная выставка российской боевой техники, и угощение зрителей солдатской кашей из полевой кухни. Кроме того, после «боя» можно прокатиться на БТР-80 и бронированной разведывательно-дозорной машине БРДМ, которые мы специально пригнали с нашей базы в Петергофе.

Основные действия развернулись у поста российских миротворцев, оборудованного на обширной площадке посреди парка рядом с излучиной Муринского ручья, на противоположном берегу которого собрались поглазеть на «бой» немало купальщиков. И наших, и агрессоров изображали активисты «Красной звезды» под руководством ее инструкторов Александра Мошкина и Елены Калининой, а также энтузиасты ассоциации военно-исторических клубов «Конфликт-2000» и страйкбольного клуба из Невского района. Оружие и холостые боеприпасы были выданы участникам под роспись.

Нападение «грузин», одетых в пятнистый американский «марпат» и украинские «броники», было, как и три года назад, коварным и роковым – все миротворцы погибли. Однако вскоре на бронемашинах прибыло подкрепление, и тогда уже агрессору задали жару.

– Мы не делаем разницы между народами, – подчеркнул Павел Бараненко, когда противоборствующие стороны немного остыли и летний ветер выдул из Муринского парка пороховую гарь. – Нет ведь хороших и плохих соседей. Мы всего лишь показали, как русские парни закрывали собою мирных жителей Осетии, жертвуя своей жизнью.

Борщевик заполонил уже половину Ленобласти. Кавказское эндемическое растение с кулинарным названием, которое у нас районировали после войны для повышения скотских привесов и удоев, подло обжигает приютивших его людей уже шестое десятилетие. Но особенно в постсоветское время, когда рухнувшее полеводство уступило зловредной траве на всех фронтах.

Когда едешь в Лугу, сразу за Гатчиной открываются бескрайние поля с цветущим борщевиком до самого горизонта. Эх, его бы колоссальную биомассу да в мирных целях. Только давно известно — от биомассы этой толку никакого. Если скотину борщевик не обжигает, то влияет на репродуктивную функцию. Хотя на встрече с журналистами в медиацентре РИА «Новости» руководитель Россельхозцентра по Ленобласти Елена Павлова трогательно рассказывала, как на её глазах борщевик предпочла прочему разнотравью пасторальная козочка.

Но пастораль как-то не складывается: борщевик стал бедствием для наших краев. И не только для наших: «накрыл» он и Балтию, и Украину с Белоруссией, а в России дотянул свои обманно-роскошные белые зонтики аж до кольских Апатит. А южане рассказывают, что видели его и под Ташкентом — в лучшем месте отдыха, горном Акташе.

При этом вокруг Ленобласти с ним мало кто борется. У нас-то, как поведал зампред облкомитета по агропромышленному комплексу и начальник департамента по развитию сельского хозяйства Ленобласти Игорь Прохоров, хотя бы приняли программы по борьбе с ним. Правда, как всегда, с опозданием, когда борщевик уже цветет по всему югу и востоку области пышным цветом. Но у соседей и вовсе конь не валялся — разве что новгородцы да вологжане проявляют какую-то активность.

Впрочем, и программу Ленобласти решительным шагом не назовешь. Пока выделенные на нее средства (по признанию Игоря Прохорова, весьма недостаточные) тратятся лишь на измерение размаха засилья борщевика — этим

занят региональный Россельхозцентр. А вскоре деньги пойдут ещё и трём фирмам, выигравшим аукционы на потраву зловредного растения, а также на возмещение затрат тех сельских хозяйств, которые докажут особым комиссиям, что изничтожили в самом деле борщевик, а не, скажем, лютики.

Однако еще не факт, что докажут! Участвовавший в упомянутой пресс-конференции директор знаменитого Всероссийского НИИ растениеводства им Н.И. Вавилова РАН Николай Дзюбенко рассказал о многочисленных трудностях в этой борьбе. Мало, оказывается, скосить борщевик в природоохранных зонах и потравить его особыми гербицидами на всех других пространствах, как предусматривает программа. Эта биологическая зараза настолько хитра и живуча, что все равно будет прорастать многие годы, пока не изловчится дать семена. Так что предъявленное поле со скошенным или потравленным вредителем — еще не подтверждение полной победы над ним.

К этому же надо быть готовыми и садоводам-огородникам, у которых на участках произрос-таки этот коварный красавец. Надежнее всего в течение нескольких лет удалять его молодые побеги, выкапывая корень сантиметров на 20 — 30, а то и поглубже. И делать это в закрывающей тело одежде и тряпичных перчатках.

Ну а сейчас, когда цветущий борщевик повсюду правит бал, как быть? Остерегаться! Сок его, попавший на кожу в солнечный день, моментально превращает поврежденное место в ожоговый очаг. Но если прямого солнца нет, говорят специалисты, а на вас костюм химзащиты и надежные обувь и перчатки, то, соблюдая меры предосторожности, можно борщевик и покосить.

Причем косить лучше всем миром. Нужна священная всенародная война, а не отдельные программы. Специалисты заверяют: иначе победить борщевик нипочём не удастся.

В последние годы мне не раз уже доводилось рассказывать о чудесах, а иначе не скажешь, что творят золотые головы и руки медиков клинической больницы № 122 имени Л.Г. Соколова. На сей же раз меня поразили фантастические операции хирургов Центра сосудистой хирургии, существующего в недрах этого учреждения Федерального медико-биологического агентства. Возможно, я несколько и преувеличиваю, однако, как человек пока, тьфу-тьфу, вполне здоровый, воспринимаю такого рода медицину не столько как врачевание, избавляющее от мучительных хворей, сколько как по-своему увлекательный триллер. А руководителя центра доцента Алексея Светликова — как хорошего рассказчика, способного влюбить в сосудистую хирургию кого угодно. При этом Алексей Владимирович, не подумайте, вовсе не велеречивый говорун, а сугубый практик. Он со своими коллегами одним из первых в России стал лечить аневризму брюшного отдела аорты методом эндопротезирования. Скучно звучит? Зато как впечатляюще выглядит, если вникнуть!

К аневризме на «автомобиле»

Опасное вспучивание главной артерии большого круга кровообращения, снабжающего кровью все наши органы (вспоминайте-ка анатомию и физиологию!), грозит большими бедами. Оно происходит оттого, что возникает атеросклероз сосудов. Эти зловредные бляшки, о которых все мы наслышаны, ослабляют стенки аорты, те начинают под напором крови раздуваться, и...

— И чем больше становится размер аневризмы, тем больше вероятность, что аорту однажды просто-напросто разорвет, — объясняет доктор Светликов. — Собственно, в том и опасность. Разрыв происходит мгновенно, и люди за считанные минуты погибают.

Конечно, протезирование брюшного отдела аорты ведется, причем давно и повсюду. Но вообразите: при обычной операции полностью разрезается живот, раздвигается кишечник, потом разрезается сама аневризма, и в нее вставляется протез. Затем все это в обратном порядке зашивается...

Операция, конечно, травматична и обычно связана с длительным нахождением в стационаре. А главное — она не всегда, к сожалению, заканчивается благополучно для пациентов — людей, как правило, пожилых и потому отягощенных букетом всевозможных хвороб.

— А мы через крошечные доступы — почти незаметные разрезики в паху заводим внутрь сосуда специальную «транспортную систему» толщиной с карандаш. Она доставляет прямиком к аневризме протез, который расправляется в месте бифуркации — раздвоения аорты, где сосуды от нее расходятся в ноги. Затем «транспорт» возвращается обратно, а кровь начинает течь по протезу, избавив от своего давления поврежденную аорту, — поясняет Светликов. — Делается это всего-то за час-полтора, и назавтра пациент уже бегает. Аорта же, освобожденная от нагрузки в месте склеротического повреждения, потихонечку уменьшается и больше ничем не угрожает организму.

Подобные малоинвазивные, то есть с минимальным травмированием тканей организма, операции делаются хирургами Центра сосудистой хирургии уже года три-четыре, так что, с одной стороны, они уже не в диковинку. А с другой-то — диковинка, да еще какая! Парадокс в том, что люди, которым необходимо лечение по поводу аневризмы аорты, в подавляющем большинстве даже не подозревают, что для этого совсем не обязательно им вспарывать живот.

— Часто ведь бывает как? — говорит Алексей Владимирович. — При УЗИ живота по поводу, скажем, панкреатита или камней в почках вдруг обнаруживают аневризму. Ну и пишут, что обнаружены камни и аневризма. А больному не говорят, мол, срочно бегите обследоваться к ангиохирургу: аневризма не шутка, и лишь ангиоспециалист оценит степень опасности! И больной может ходить с этой аневризмой, не подозревая, какую «бомбу» в себе носит, годами — пока она, не дай-то бог, не разорвется...

В этом, увы, вся сущность нашей медицины. Наши диагносты не врачи по сути своей. Точнее, они те врачи, которые не отвечают за пациента, не лечат его — они лишь дают заключение, а дальше не их работа. Вот и приходят к Светликову пациенты с аневризмой и порой задают смешные вопросы, от которых хочется плакать: дескать, а может, у меня всегда так и было.

— Печально, что пациенты ничего не ощущают, — вздыхает доктор Светликов. — Чаще всего это случайная находка в результате какого-то обследования...

Жутко звучит. Меж тем весь мир переходит на подобные щадящие операции — за этой методикой будущее. И, кстати, подобные технологии применимы не только в брюшном отделе аорты, но и в грудной клетке. И тут первыми в Петербурге тоже были доктора Центра сосудистой хирургии. Более того, что совсем уже удивительно, у них есть уникальный на всю Россию пациент.

— Сперва мы сделали ему эндопротезирование брюшного отдела аорты, — рассказывает Алексей Владимирович, — а через год он к нам попал с аневризмой грудного отдела. Более того, у него произошло расслоение аневризмы в груди, и риск разрыва в ближайшие месяцы был очень высок. И мы поставили ему протез и в груди. Если вдуматься, мы заменили протезом чуть не всю аорту больного — от его ног и почти до сердца!

Вы думаете, это всё? Бог с вами — у доктора Светликова триллеров хватает.

Избавление от инсульта

— Что такое инсульт, все знают: это острое нарушение мозгового кровообращения. Но вот о чем большинство из пациентов не подозревает, — вновь удивляет Алексей Владимирович, — так это о том, что проблема вовсе не в голове, а в шее! Точнее, в сосудах, которые снабжают кровью нашу голову. В развилке сонной артерии, — показывает он на рисунке, — располагаются крохотные нехорошие бляшечки, которые при определенных обстоятельствах стремглав летят в мозг, закупоривают часть его сосудов, вызывая ишемический инсульт. То есть просто прекращается кровообращение того или иного участка головного мозга — и всё...

Эти бляшки образуются не у всех и не всегда — есть определенные факторы риска, безусловно, но все же это случается очень часто.

— В год, — уточняет доктор Светликов, — в стране происходит примерно четыреста пятьдесят тысяч инсультов. А в Питере это вообще опасность номер один: инсультов даже больше, чем инфарктов.

— Но почему?!

— Во-первых, многие пациенты не знают признаков, внимание к которым инсульт предотвратит. Между тем есть красноречивые тревожные симптомы: предположим, онемела рука — буквально на пять секунд перестала работать, а потом снова в норме. Или на несколько минут вдруг выключилась половина зрения — и снова восстановилась. Либо вдруг на мгновение человек потерял сознание, упал, а затем встал и пошел дальше.

— Это что же, означает, что какая-то зловредная мелочь в сонной артерии уже сорвалась?

— Да, она еще не закупорила, но уже напакостила. Если случилась такая, как мы называем, транзиторная ишемическая атака, значит, проблема очень существенная.

В такой ситуации надо не мешкая отправляться на УЗИ. При так называемом дуплексном сканировании сосудов доктора увидят, что творится с артерией. Если там есть существенное сужение и прямо на ее поверхности «сидит» тромб, либо на бляшке уже возникла атеросклеротическая язва, то надо срочно оперировать! Ведь если не удалить эту бляшку, обращает внимание Алексей Светликов, то она непременно даст о себе знать. И хорошо если это снова будет микроинсульт! Но чаще-то случается тяжелый полновесный инсульт, после которого пациент может уже не восстановиться...

Конечно, случаются и чудеса, когда кровоснабжение мозга налаживается через другую сонную артерию, несмотря на то, что первая уже затромбирована, и люди как-то живут. Поэтому надо следить за состоянием обеих сонных артерий. У человека их всего две — не так много. И каждая отвечает за свое полушарие головного мозга.

— А если вовремя сделали операцию по удалению той мерзкой бляшки, то гарантия ли это, что подобная ей в этой сонной артерии уже не сорвется? — уточняю.

— Вероятность повторения минимальна — почти нулевая. Если пациент будет проводить назначенное нами лечение, то будет жить, забыв об однажды случившемся. Ведь операция совсем простая.

— Тоже заходите через артерию или уже располосовываете всю шею?

— Есть два варианта. В первом случае и чаще всего проводится открытая операция, так называемая каротидная эндартерэктомия. Делается очень небольшой разрез, затем час-полтора чистим сосуд, и он становится чистеньким, гладеньким, без всяких бляшек. После операции пациент под присмотром кардиомонитора дышит кислородом, пока его состояние не станет стабильным. Уже на следующий день он как огурчик, а через 3 — 4 дня выписывается.

Но есть и другая методика — стентирование, то есть установка стента — специальной изготовленной в форме цилиндрического каркаса упругой конструкции, которая помещается в просвет полых органов и обеспечивает расширение участка, суженного патологическим процессом.

— Мы эту методику тоже используем, — говорит Алексей Владимирович, — но там есть свои показания: все-таки удалить бляшечку, полностью почистить и тем самым расширить сосуд — это более надежно. В какой-то степени эта операция, обратная эндопротезированию аневризмы аорты. Кроме того, бывает, что до сонной артерии не так-то и просто добраться — если, например, у больного перед этим были какие-то операции.

Новизна этого дела в том, что коллеги доктора Светликова намерены поставить такие операции на научный и производственный поток — как некогда поставил на поток глазную хирургию Святослав Федоров, ибо пациентов очень много и число их неуклонно растет.

Третья фишка Светликова

Это операции на сосудах конечностей, и не только. Речь пойдет снова об атеросклерозе, только на сей раз — сосудов ног. Атеросклероз ведь системное заболевание, оно поражает не только аорту или сонную артерию, но и сосуды на ногах.

— Таких пациентов тоже очень много, и опасность им грозит даже большая, — замечает Алексей Светликов, — потому что возникает критическая ишемия — гангрена, и ног нет. От этого, в частности, потерял ступни актер Павел Луспекаев — начальник российской таможни Павел Верещагин из всеми любимого «Белого солнца пустыни». Кстати, если бы это случилось с ним теперь, ему, возможно, и удалось бы помочь — возникли новые методики лечения. Но в те годы оперировали несколько иначе. Это теперь мы отдаем предпочтение эндоваскулярной хирургии — хирургическим вмешательствам, проводимым на кровеносных сосудах чрескожным доступом с использованием специальных инструментов.

В Центре сосудистой хирургии, действующем в федеральной клинике, работающей по программе высокотехнологичной медпомощи, есть все технические и прочие возможности, чтобы лечить атеросклероз сосудов ног не только эффективно, но порой и изобретательно. Объясняется это, конечно, и особенностями здешних врачей.

Сосудистые больные очень специфичны, обычный хирург в жизни за них не возьмется! Для этого требуется очень длительная и глубокая подготовка. Чтобы стать сосудистым хирургом — а теперь и членом правления Европейского общества сосудистых хирургов! — доцент Светликов в свои сорок образован настолько, как мало кто даже из очень хороших врачей. Его помнят по стажировкам и тренингам в клиниках и операционных Гарварда, Варшавы, Парижа, Марселя, Вены, Лондона, Стокгольма, Амстердама и многих других признанных медицинских центров планеты.

Трое из четырех хирургов Центра сосудистой хирургии — бывшие студенты Алексея Владимировича, которых он тщательно отбирал для совместной эффективной работы, учил и продолжает учить, передавая свои обширные знания и опыт, почерпнутый у выдающихся сосудистых хирургов мира — в частности, у лучшего врача Америки 2006 года Тома Топпера. Думал и о том, чтобы при столь-то напряженной работе не возникало еще и ненужных межличностных проблем.

Именно благодаря такой атмосфере в коллективе тут порой отважно берутся за операции, которые нигде больше в России не делаются.

Без риска доктора нет нашего здоровья

— Мне позвонил весной коллега из Ростова-на-Дону: к нему обратилась пациентка, которой отказали все, — вспоминает мой собеседник. — У нее громадная опухоль — около 8 сантиметров, которая исходила из сонной артерии и уходила почти в головной мозг. Мы здесь даже в литературе не нашли описаний ничего подобного! Онкологи «обрадовали» пациентку, что медицина бессильна, а ей всего-то 60, никаких других заболеваний нет — только бы жить и жить. Но женщина впала в глубокую депрессию и уже поставила на себе крест...

Алексей Владимирович поколебался, однако пригласил ее приехать в Петербург. А когда наконец осмотрел больную, понял, что сами они в центре без челюстных хирургов больницы не справятся. Ведь чтобы убрать опухоль, к ней нужен доступ, а для этого требовалось «вывернуть» чуть не пол-лица.

Операция прошла успешно.

— До опухоли мы добрались — правда, пришлось один сосуд сонной артерии перевязать, но основной, внутренний, сосуд нам удалось сохранить, и буквально через день больная уже ходила, — не скрывает гордости Светликов. — Естественно, были некие сложности, но мы с ними справились. Но что интересно: через три недели, когда пациентка уже давно выписалась, я поехал на конференцию именно в Ростов — так случайно совпало — и там рассказал об этом случае. Так у коллег из Москвы случился шок от удивления.

Конечно, Алексей сильно рискнул, но без этого, убежден он, нельзя — иначе бы женщину не спасти. Впрочем, нельзя было не рисковать и в другом, тоже редком случае.

В этом году Светликову с коллегами довелось лечить пациента, которого до этого оперировали в Америке.

— По каким-то причинам развилась повторная закупорка сонных артерий, и через год у мужчины опять случился инсульт, и нам пришлось оперировать ему сразу две сонные артерии. На одной мы убрали бляшку, а на другой, которую лечили американцы, поставили стент — пружинку, которая расправилась внутри сосуда, и через день пациент ушел из центра здоровым.

В обход человеческой анатомии

— Мы очень дружим с одним из ведущих сосудистых хирургов мира — австрийским профессором Хельценбайном, — начинает Светликов. — Он заведует клиникой в Зальцбурге, но часто работает и в Вене — там я как раз с ним оперировал полтора месяца в 2004 году. Так вот, мы сделали здесь ту операцию, которую он когда-то мне показал. По правде сказать, я тогда увидел ее — и забыл. И теперь, вспомнив о ней, не очень верил, если честно сказать, что получится, потому что очень уж она необычна...

Алексей показывает на рисунке единственный сосуд — переднюю берцовую артерию, которая проходит по внешней стороне голени, тогда как все остальные — с внутренней и закрыты. Обычно-то к этому сосуду делается стандартный доступ — по внутренней поверхности голени. Но тут пришел пациент, у которого с внутренней стороны к передней берцовой артерии никак не пробиться: там уже не было живого места — оперировали не раз, язвы какие-то... Единственный способ — обойти.

И вот в начале этого года хирурги центра под руководством доктора Светликова поставили больному шунт, который представляет собой его собственную вену и идет от бедренной артерии прямо под кожей по передней поверхности бедра и по наружной поверхности голени подсоединяется к другой артерии диаметром не более двух миллиметров. Поэтому операция проходит с использованием микроскопа. Это называется экстраанатомическое — «вне анатомии» — шунтирование. Ведь шунт проложен там, где сосуд идти не должен.

— То есть вы поработали немного вместо бога?

— Ну если хотите... — улыбается Алексей. — А что делать — это единственно возможный вариант, чтобы спасти пациенту ногу. Ибо, как правило, потеряв ногу, больные через полгода погибают. Поэтому мы и боремся за нее до конца. Выглядит это довольно необычно, но, как ни странно, работает! Мы только в этом году уже сделали еще несколько таких редких операций.

Правда, коллеги Светликова в других клиниках пророчили, что такой шунт вскоре закроется. Но нет — подобные сосуды работают у всех прооперированных! И качество жизни пациентов не ухудшается: все работоспособны. А ведь до этого у людей были сплошные мученья. Один пациент Светликова из Ленобласти до подобной операции целый месяц не спал — такие его терзали боли. Он потом рассказывал, что не помнил, как и в больницу-то приехал, настолько был изможден своей ишемией ноги. А едва прооперировали, стал спать, нога теплая, кровообращение полноценное. И сейчас счастливый-довольный лежит и только и спрашивает, когда домой отпустят.

Как видим, есть медицина — и «медицина». На одном полюсе равнодушный диагност, увидевший на экране при УЗИ аневризму аорты, пунктуально занесший об этом запись в историю болезни, но не удосужившийся объяснить больному, чем это для него чревато. А на другом — врачи, которые каждую свободную минуту отдают повышению квалификации и не страшатся взять на себя ответственность — только бы спасти человеку его драгоценную жизнь.

Чудеса, о которых здесь рассказано (и не рассказано, ибо их в Центре сосудистой хирургии не счесть), творит, конечно, не только единолично Алексей Светликов. Рядом с ним — сердечно-сосудистый хирург Сергей Литвиновский, сосудистый хирург Темирлан Гамзатов (только что рассказывавший о достижениях центра на конференции в Японии), хирурги Александр Шаповалов и Павел Галкин, анестезиолог-реаниматолог Юрий Бобров и, конечно же, незаменимая старшая медсестра центра Инга Гациха. Вот этот крошечный коллектив и трудится ежедневно немного вместо бога. И тот, судя по результатам их труда, им благоволит.

Спешу сообщить с места события: олимпийские объекты в Сочи строятся полным ходом. Я видел это своими глазами... не выезжая из Петербурга. Стадионы и горнолыжные трассы деловито и споро сооружаются на тихой Цветочной улице, где завершается создание грандиозного макета России.

Он так и называется – гранд-макет и создается энтузиастами одноименного производственно-образовательного центра в старинном складском здании – памятнике архитектуры, которое сейчас интенсивно реставрируется. Наша газета уже рассказывала об этом проекте, но картина здесь меняется каждый день.

Порой создатели будущего музея за Московской заставой даже заметно опережают реальность. Например, ими уже возведен и даже сдан в эксплуатацию (туда-сюда снуют автомобили!) колоссальный вантовый мост, призванный соединить Владивосток с островом Русский. Хотя в настоящем проливе Босфор Восточный монтаж вантовой системы еще только-только начался...

– Всю нашу необъятную страну, понятно, ни на каком макете не воссоздать – слишком уж она обширна, – резонно замечает технический директор проекта Максим Иванцов. – Поэтому решено было не копировать все без исключения города и веси, а лишь создавать их образ – а через них уже и образ России.

Большинство элементов макета ваяется в классическом масштабе – 1:87, хотя нередки и отступления (например, тот же мост через Босфор Восточный имеет меньший масштаб, но все равно поражает воображение!). Авторство же этого грандиозного творения принадлежит художнику, искусствоведу, инженеру и предпринимателю Сергею Морозову.

Максим Иванцов, который тоже стоял у самых истоков проекта, ведет меня по второму этажу, где распластался на 103 метра в длину этот впечатляющий образ Отечества. Начинаем знакомство, конечно, с Петербурга, с Петропавловской крепости, макет которой Максим самолично изготовил из полимеров методом холодного отлива в самом начале работ несколько лет назад. Он же «построил» Биржу и Витебский вокзал. Но сейчас Иванцов, авиаинженер по образованию, с детства влюбленный в моделизм и сделавший его своей профессией, давно уже сам ничего тут не ваяет. Хотя признается: хочется порой невероятно. Однако времени на это нет: под его надзором – огромное и сложное хозяйство.

Ведь макет – это не только дома, мосты, леса и горы. Прежде всего это многослойное инженерное сооружение. Внизу, скрытые от глаз наблюдателей, тянутся бесчисленные кабели. По ним осуществляется обратная связь диспетчерской, спрятанной во глубине Уральских гор, с автоматическими системами, ответственными за движение поездов, автомобилей, фонтанов, семафоров и даже людей. Ведь их макетами посетители могут управлять сами, включая особые кнопки, которых по периметру макета целых сто тридцать.

Макет воссоздает не только характерный ландшафт, но и типичную жизнь наших сограждан. Примечаю: на набережной Невы гуляет свадьба – жених несет невесту на руках, вокруг них гости, лимузины... А вот, обращает мое внимание Максим Иванцов, – сибирская деревенька: мужик вскапывает огород, а старушка выбивает коврик, перекинутый через перекладину.

– А вот, глядите, падкие на сенсации телевизионщики съехались где-то в средней полосе снимать загадочные «инопланетянские» круги, ночью выстриженные на поле проказливыми студентами! – приглашает он меня склониться над участком макета с крошечными «людьми». – А здесь действующие станции метро: современная питерская и московская в стиле «сталинского ампира». А вот от доменной печи на Магнитке отходит маневровый тепловоз и вагонетки с расплавленным чугуном, которому в мартене предстоит стать сталью.

Кстати, протяженность только железнодорожных путей, по которым в «регионах» и через всю «страну» мчатся поезда – от электричек до «Сапсана», – более трех километров! Они пересекают реки, ныряют в туннели, повторяют береговую линию в районе Большого Сочи и упираются в тупик во Владивостоке, где заканчивается Транссиб. Когда все будет готово, на макете будут двигаться одновременно около 250 разнообразных железнодорожных составов!

Здесь представлены и космодром «Плесецк», и приметы столицы – Спасская и Останкинская башни, и могучие плотины на сибирских ГЭС, и военные морские и авиабазы, и тюрьма, и аэропорт, и самые красивые вокзалы. Тут же – все климатические зоны и даже Заполярье, которое в отличие от прочих областей страны, зеленеющих беспрерывно, будет всегда суровым и заснеженным.

– А вскоре, когда мы смонтируем уникальную систему освещения, состоящую из миллиона светодиодных источников света, появится возможность имитировать над «страной» изменение времени суток, – удивляет Максим Иванцов. – Такого в мире точно нет нигде! На Дальний Восток будет опускаться ночь, в Сибири станет темнеть, на Урале – день клониться к вечеру, в европейской части – сиять солнце. И все это в динамике, демонстрируя посетителям не только дневную, но и ночную жизнь страны.

Гранд-макет готов, по оценке технического директора, процентов на восемьдесят.

– Но и когда он будет официально открыт в канун Нового года, работы, конечно, не прекратятся, – говорит Максим Иванцов. – Ведь, во-первых, нет пределов совершенству, а потом — разве не увлекательно следить за тем, как под руками мастеров буквально оживает родная страна?

Это точно! Интересно следить, как на твоих глазах делаются деревья и трава, прокладываются дороги, отлаживаются системы автоматики... Сорок человек создают это чудо техники и дизайна. Максим Иванцов уверяет, что приняли бы и еще двадцать, чтобы ускорить работу, да только негде взять: на творцов чудес нигде не учат...

– А вот когда закончим к концу года основную работу и подготовим первый этаж, там откроются мастерские, где за стеклом, чтобы посетителям было все хорошо видно, станут работать макетчики, – провожает меня Максим Иванцов. – Наверняка это увлечет не одно мальчишеское сердце! Для того ведь и стараемся, а то сейчас мало кто из ребят может что-то сделать своими руками. А увлекутся моделированием – может, меньше времени будут бездумно проводить у компьютера.

Международный орган по морскому дну (МОМД) утвердил для нашей страны план действий по разведке полезных ископаемых в Атлантическом океане. Россия может заявить о начале крупномасштабных работ в этом регионе.

У геологов – эйфория. Несколько десятилетий они (главным образом петербуржцы) вели исследования морского дна в тропических широтах Атлантики на предмет поиска следов полезных ископаемых. И вот теперь возникла реальная возможность на законных основаниях сперва вести их разведку, а потом, бог даст, и добывать. В СССР и новой России на алтарь этой голубой мечты положили за эти годы более полутора миллиардов долларов.

Прочая, негеологическая, публика отнеслась к новости неоднозначно. Одни склонны видеть в данном решении МОМД только политический реверанс в сторону нашей страны, другие – еще и экономические выгоды для России.

Однако вчерашний видеомост между Петербургом и Москвой по этому вопросу неумеренным оптимизмом не отличался. Начальник отдела геологии и ресурсов недр континентального шельфа, Мирового океана, Арктики и Антарктики Минприроды России Андрей Гагельганц и заместитель директора департамента госполитики и регулирования в области геологии и недропользования министерства Дарья Василевская о выгодах говорили в сослагательном наклонении. Ведь, с одной стороны, никто в мире пока не добывает со дна моря руду, а с другой – даже подумать страшно, какова будет ее себестоимость.

Поэтому и министерские деятели, и именитые геологи по обеим сторонам видеомоста не скрывали, что добыча оксидных Fe-Мn руд, железомарганцевых корок, кобальтомарганцевых корок и глубоководных полиметаллических

сульфидных руд будет целесообразной, только если на суше их месторождения истощатся настолько, что и безумно дорогую руду из-под воды будут расхватывать как горячие пирожки.

Полагают, что экономический эффект затеи проявится лет через десять – пятнадцать. Впрочем, наступит ли такое время вообще, наверняка никто не скажет. И на суше далеко не все возможные месторождения еще разведаны. Однако нас призывают смотреть очень далеко вперед и... тратиться. Чтобы получить добро от МОМД, Россия дала гарантии бюджетного финансирования геологоразведки на площади атлантического дна размером сто на сто километров между 10-м и 20-м градусами северной широты – проще говоря, чуть севернее экватора. В год предстоит «отстегивать» от 7 до 20 миллионов долларов.

Деньги, по государственным меркам, вроде бы небольшие, но... Геологи тотчас заговорили об отсутствии у нас всего и вся – подходящего флота, оборудования для геологоразведки, станков для добычи руд, достаточного числа специалистов подобающей квалификации. А значит, стране придется нести немалые косвенные расходы.

Но у замдиректора по научной работе НИИ Океангеологии им. И. С. Грамберга Георгия Черкашева и начальника геологического отдела Полярной морской геологоразведочной экспедиции Анатолия Лайбы, которые вместе со своими коллегами-петербуржцами внесли основной вклад в открытие месторождений на дне Атлантики, а теперь будут и главными геологоразведчиками по плану МОМД, глаза горят от счастья. Сбылась их мечта. Теперь остается, чтобы тропики Атлантики не стали для России «полем чудес», как для незадачливого Буратино.

Спасибо коллекционерам, таможенникам и... ФСБ! Благодаря им я видел вчера в Русском музее неизвестный шедевр Карла Брюллова «Христос во гробе». К сожалению, для широкой публики он по-прежнему недоступен.

Картина «Христос во гробе» была написана Брюлловым в конце 40-х годов XIX века для домовой церкви графа Адлерберга, а в 30-х годах века прошлого семья Адлербергов, эмигрировав из России, завещала картину православному приходу в Брюсселе. Там она и находилась более или менее благополучно до 2003 года, когда в ее судьбе произошел очередной поворот.

Как рассказал заведующий отделом живописи XVIII – первой половины XIX века Русского музея Григорий Голдовский, восемь лет назад гражданин России и Германии Александр Певзнер привез в Петербург эту картину, приобретенную неизвестным способом, и предложил Русскому музею ее купить.

– Но затем он изменил свое мнение и решил не продавать ее (что, разумеется, жаль), а оставил у нас лишь для проведения экспертизы, – объяснил Григорий Голдовский. – Это обычное дело: в соответствии с нашим уставом, мы проводим консультационные и экспертные исследования по просьбе любого лица. И тут выяснилось, что условия ввоза ее на территорию России были, мягко говоря, неправомерны.

Оказывается, в августе того же года ФСБ возбудила уголовное дело в отношении коллекционера за контрабанду, поскольку, по мнению следствия, при ввозе картины из Бельгии в нашу страну он внес заведомо ложные сведения в таможенную декларацию. Сам Певзнер стоит на том, что вез полотно в Россию для реставрации, а дело против него возбудили с «целью рейдерского захвата картины». Так или иначе, новоявленный миру Брюллов был арестован и оставлен в Русском музее лишь на хранении до окончательного решения его судьбы.

Свои права коллекционер отстаивает в суде и попутно хлопочет о картине. В частности, он написал открытое письмо руководству Русского музея, где высказал озабоченность сохранностью «Христоса во гробе». А в западных СМИ появилась информация, что ранее не известная картина Брюллова хранится в плохих условиях.

Певзнеру, возможно, шумиха нужна, но реноме страны и всемирно известного музея, конечно, страдает. И вот уже тихие люди из ФСБ приглашают журналистов в Русский музей воочию убедиться, что картине там ничто не угрожает. Нас долго ведут куда-то под самую крышу, куда без провожатых ни в жизнь не доберешься, – и вот она! Стоит, подсвечиваемая сзади двумя лампочками, поскольку относится к транспарентной живописи, которая и рассчитана на подсветку.

– Карл Брюллов изначально задумал ее так, чтобы она была вставлена в проем окна и с обратной стороны просвечивалась солнцем, – поясняет Григорий Голдовский. – Состояние картины с момента ее поступления в Русский музей ни в коей мере не изменилось. Весь ХХ век она пребывала в русской церкви в Бельгии, где условия хранения были, уверяю вас, значительно менее подходящими, а проще говоря – бытовыми. Здесь же она в 2003 году помещена в хранилище фондов, специальным образом оборудованное, и хранится там, где хранятся произведения основного фонда живописи, соседствуя с полотнами художников первого ряда – Тропинина, Роу, русских академистов.

Необоснованными называют музейщики и претензии владельца о появлении плесени. Для плесени нужен доступ кислорода, а его быть не может.

– Картина после создания конвертована, то есть герметично запечатана между двумя толстыми стеклами, обтянутыми по торцам резиной, – пояснил он, – и воздуху извне туда попросту не проникнуть. Герметичность же, мы уверены, не нарушалась. Да и визуальное наблюдение картины не дает оснований говорить об изменениях в ее состоянии.

На встречу с журналистами пригласили и независимого эксперта – заведующего реставрацией станковой живописи Эрмитажа Виталия Коробова. Он заверил, что этим летом тщательно осмотрел картину в лупу с троекратным увеличением и не нашел расхождений в ее облике по сравнению с фотографиями, сделанными в 2003 году. Выходит, владелец шедевра Брюллова волновался зря.

Заказник «Северное побережье Невской губы» был создан в Петербурге почти два года назад, но до сих пор о нем мало кто из горожан даже слышал, не говоря уже о детальном знакомстве. Корреспондент «Санкт-Петербургских ведомостей» постарался устранить этот пробел и отправился в Лисий Нос. Провожатым выступил старший преподаватель СПбГУ кандидат географических наук Андрей Резников.

В восемь утра мы выходим из автобуса на Приморском шоссе, немного не доехав до белой таблички «Лисий Нос». Хоть и пасмурно, но тепло. По шоссе из города ползёт еле живая пробка. Лавируя меж авто, перебегаем действующую трассу, а потом по свежему асфальту, положенному ночью, пересекаем ремонтируемую дорогу. И все – конец урбанистической цивилизации.

Это вход в заказник с «заднего крыльца», но так уж нам удобней. «Узкая песчаная тропка уводит в глубь смешанного леса», – бормочу я для памяти в диктофон.

– Тайги! – поправляет меня провожатый.

– Да будет вам! – удивляюсь я. – Какая может быть тайга в черте Петербурга?

– Самая настоящая – спросите любого ботаника, – заверяет Резников. – В Сибири кедровая, лиственная, но бывает и сосново-еловая. Вот как здесь – мы ведь в зоне тайги.

Между тем уже не только адмиралтейской иглы не видать, но и скалоподобных домов на Савушкина. А вокруг просто благодать!

Потрескивая то и дело попадающими под кроссовки веточками, мой провожатый рассказывает об истории этих краёв. Оказывается, в незапамятные времена на месте Балтийского плескалось другое море – Литориновое, и у него были две большие лагуны. На месте одной из них сейчас расположился Петербург, а другая до наших дней осталась почти первозданной.

По краешку этой лагуны мы и двигаемся. За час собираемся пройти насквозь заказник и побывать в дубовой роще на месте усадьбы Петра I «Ближние Дубки». И, конечно, полюбоваться северным берегом Невской губы и открывающейся за лугами и плавнями панорамой державного Петербурга.

– Это леса Сестрорецкого оружейного завода, которому требовалась масса древесного угля, – поясняет Андрей Ильич, не сбавляя шага. – Но этим-то деревьям всего по девяносто лет, вряд ли больше. Вон как позаросло кругом – неба не видно. И раздаются голоса: необходимо прочистить лес, чтобы восстановить облик территории, какой она была в былые времена.

Но всё не так просто.

– Дубы и другие ценные широколиственные породы, растущие тут сейчас, сформировались уже в затенённом виде, – объясняет Резников. – У них большая и раскидистая крона. Если сейчас всю мелочь убрать, то они упадут от ветра! Ведь на открытом месте деревья формируются совсем по-другому... Так что здесь сложилась такая система, которую уже не прочистить, не рискуя тем, что все упадет.

Как ни засорена тайга беспорядочным самосевом, она отнюдь не заброшена. Заказнику идет всего второй год, но создавать парк для отдыха ленинградцев тут начали еще в 1960-е годы.

– Тогда и проложили эти песчаные дорожки, аллеи, тут и скамеечки были, – говорит Резников. – А перед тем осушили болото. Лес стал явно лучше расти, но вот смотрите, – он останавливается у совершенно сухой ели, – завелась такая корневая губка. Это вредоносные грибы, они заводятся в разрыве между гумусовым слоем и новым уровнем грунтовых вод. Бороться с ней трудно. Рубят, конечно, сухие деревья, но губка распространяется по корням и заболевают новые...

– А если восстановить природный комплекс?

– Вот тут вопрос... Если его восстанавливать, то дренажную сеть надо закупорить, болото поднимется, все вернется в исходное состояние – и губка умрет! Но и деревья, в общем-то, тоже – нынешние ведь уже приноровились к сухой почве. Так что тут, как в реставрации архитектуры, вечный вопрос, на какой век восстанавливать. Будем возвращать болото с болотной растительностью или оставим эту?

Наконец, средь зарослей брезжит свет: впереди силуэты вековых дубов на фоне белесого залива.

– Они, конечно, не помнят Петра, хотя у нас что ни дуб, то обязательно Петр посадил! – усмехается Резников. – Но явно из XVIII века – лет по двести им точно.

На поляне, куда мы выходим, некогда стояла деревянная усадьба первого императора. Но от нее ничего не осталось, кроме живого напоминания – дубов. Красавцы!

– А может, они и до того тут росли? – спрашиваю спутника.

– Давний вопрос... – задумчиво отвечает он. – О том вечно спорят: дубы вдоль залива посаженные или коренные. А правы те и те: немного дубов тут росло изначально. Археологи говорят, что находили их в культурных слоях давних веков, когда сажать их тут специально малочисленному населению не было никакого расчета. Но естественных больших рощ явно не было – они появились лишь при Петре и позже.

Потомки тех могучих деревьев произросли из их желудей теперь по всей береговой линии. То и дело, идя вдоль моря, видишь дубы разных возрастов, в том числе и совсем молоденькие: не рвется связь времен! Благодаря тому что полно желудей, расплодились сойки, хотя вообще-то соек в наших краях мало.

Петровской усадьбы давно нет. А место её очаровательное! Далеко в залив уходят тростниковые плавни, и не определишь, где заканчивается берег, с которого видны и «Морской фасад», и Петергоф.

– При Петре от берега вёл к усадьбе канал – подплывали прямо к дому, – говорит Резников. – И сейчас можно определить, где он был. Смотрите, вон просвет среди тростника – это более глубокая вода.

Поляну от плавней отделяет шиповник. Густейший, с крупными плодами. Откуда он, южанин, взялся на хмуром севере?!

– Точнее – это морщинистая гималайская роза, – объясняет Резников. – Растет, конечно, в Восточной Азии. Но с конца XIX века, как завезли, разрослась по всем берегам Финского залива. Наверное, кого-то вытесняет...

– Прежде ведь никакого тростника тут не было, – удивляет провожатый. – До войны здесь был пляж и открытая вода. То же самое мы видим на распечатке немецкой аэрофотосъемки лета 1942 года, – Резников разворачивает большой белый лист: – Берег, как видите, чистый. А началось стремительное зарастание лишь лет двадцать назад – когда стали строить введенный на днях Комплекс защитных сооружений Петербурга и возникли такие вот плавни.

Хорошо ли это для природы? Конечно, отдыхающим-плавающим плохо. И для куликов, которые выводят птенцов на песчаном или каменистом берегу. Но зато такие берега привлекают меньше людей, подминающих под себя природу, и ей легче. К тому же в зарослях гнездятся всякие редкие виды птиц, утки и цапли, для которых сложились прекрасные кормовые угодья.

Кстати, про людей. Гулять им здесь можно лишь пешком. Машинам въезд в заказник закрыт, как и прочим автомотосредствам. Но если машины сдерживают шлагбаумы, то, скажем, квадроциклы легко объезжают любые заграждения и неумолимо раздрызгивают тонкий почвенный покров. Прав же пресекать подобное варварство силой или хотя бы составить административный протокол на нарушителя у охраны заказника нет...

Проблема и с тростниками. Берег Финского залива, по закону, в региональном попечении, а его вода – в федеральном. Но теперь из-за плавней береговую линию и не определишь. Вариантов выхода из положения много, но пока ни один не стал правилом.

– А в результате прямо тут, неровен час, могут начать добычу песка! – горячится Резников. – Ведь формально охраняются только первые метров двадцать зарослей тростника по направлению к морю, дальше – опять же формально – проходит береговая линия, а еще дальше – федеральная, то есть никем не охраняемая, вода...

Вскоре мы выходим из заказника через его парадный вход – напротив мертвой железнодорожной платформы «Морская», где поезда не останавливаются никогда. Даже на полотне разъезда успело вырасти деревце. Станцию строили в расчёте на массовый поток посетителей заказника и будущего нового зоопарка за линией. Но парк не создан, зоопарка тоже нет – и мчатся мимо призрачной станции электрички, пассажиры которых и не подозревают, что у них за окнами – тайга.

Жители деревни Шепелево Лебяжинского городского поселения в Ломоносовском районе Ленобласти в минувшую субботу собрались на сход, чтобы в очередной раз выразить протест против вырубки деревьев на берегу Финского залива. Поддержать общественную инициативу приехали члены общественно-экологического совета при губернаторе Ленобласти.

Ситуация банальная: богатеи ухватили лакомый кусок прибрежной земли, чтобы возвести на ней свои хоромы. Понять их можно. Шепелево находится в 70 верстах к западу от Петербурга на берегу живописного заливчика, испещренного оспинами густо разбросанных валунов. Слева – Шепелевский маяк на полуострове Каравалдай и остров Толстая Луда, справа – мыс Суурниеми. В общем, красота!

Вот и селятся здесь многие: в Шепелеве хватает новых домов на купленных участках, где раньше стояли ветхие избенки. И дай-то бог. Но есть другие частники, которым приглянулась территория площадью 30 гектаров у самой воды, прежде бывшей общественным достоянием.

Месяц назад охранник этого участка, уже обнесенного зеленой сетчатой оградой, демонстрировал свидетельство некоего гражданина О.В. Чермянина на право собственности. Шепелевцев, коих из оседлых человек триста, а вкупе с летними дачниками – с полторы тысячи, это, конечно, нервирует.

– Нашу деревню отделяет от воды узкая лесополоса шириной всего метров семьдесят. Это единственное место отдыха шепелевцев и их деток, – волнуется местная жительница Ирина Пензиева. – Теперь же подойти к берегу мы можем только на очень ограниченной территории.

– Но это бы еще ладно! Хуже, что в прибрежной полосе сведут леса, защищающие наше Шепелево от сильных ветров с Финского залива. Этак и всю деревню сдует! – доказывали участники схода.

В подтверждение они ведут к берегу, где лежит высохший ствол давно рухнувшего дерева, и показывают его слабые корни, которыми оно не смогло удержаться на песчаном откосе.

– Вот так и с нами всеми будет...

Так что же делать? На муниципальные власти надежды нет: при их попустительстве защитные леса вырубаются под строительство коттеджей на всем побережье Финского залива. Например, недавно депутаты Лебяжинского

городского поселения Ломоносовского района своим решением отменили существование особо охраняемой природной территории местного значения «Поляна Бианки», которая занимала около 20 гектаров на побережье Финского залива. Есть примеры муниципального попустительства и в самом Шепелеве. Зверски, иначе не скажешь, сводится глухой федеральный лес на другом конце деревни. Вот только виновников повидать не удалось: завидев приближающуюся постороннюю машину, и сами они, и тракторист с экскаваторщиком, бросив технику, растворились в чаще...

Но ведь есть власти и повыше муниципалов – что же они? В облкомитете госконтроля и экологической безопасности утверждают, что этот участок расположен на землях лесного фонда Ломоносовского лесничества и занимает второй квартал Приморского участкового лесничества, о чем есть соответствующие документы. Эту позицию разделяет и комитет по природным ресурсам и охране окружающей среды Ленобласти.

А вот третий комитет (читай – еще одна «рука» областной власти!) – по управлению госмуществом, наоборот, полагает: спорный земельный участок расположен в зоне индивидуальной жилой застройки.

– Странная эта правовая коллизия – с двойным статусом огороженного участка... Кому-то, не иначе, это сильно выгодно! – считает член общественно-экологического совета при губернаторе Ленобласти Сергей Виноградов.

Больше того, в документах комитета по управлению госимуществом сказано, что на спорной территории никаких лесных посадок не имеется, а произрастает исключительно кустарник. Между прочим, и на этом тоже основал свое решение об отказе в иске облкомитету госконтроля Ломоносовский горсуд, когда тот попытался защитить общедоступный участок леса, где в действительности еще в начале мая росли 65 сосен и 64 ели.

К счастью, практически все они по сию пору живы-здоровы.

– Пока число погубленных деревьев и впрямь невелико, – подводит к той части участка, где сиротливо торчат из земли несколько свежих пеньков, работник Приморского участкового лесничества. – Срубили только несколько хилых стволов. Взрослых красавцев, может быть, по большей части и не тронут: обитателям будущих коттеджей надо чем-то любоваться. Однако для расчистки стройплощадки так или иначе понадобится свести еще немало ёлочек и сосен...

На восемнадцати полигонах Западного военного округа грохочут взрывы. До этого мы уже рассказывали, как на авиационном полигоне неподалеку от Кингисеппа саперы превращают в пыль авиабомбы, вылежавшие положенные сроки на складах. А теперь побывали в Каменке, где планомерно уничтожают старые ракетно-артиллерийские боеприпасы и минное вооружение.

– Это не наша самодеятельность: боеприпасы, выслужившие установленные сроки хранения, должны быть ликвидированы до конца этого года, в соответствии с федеральной целевой программой «Промышленная утилизация вооружения и военной техники», – говорит встретивший нас командир инженерно-саперного батальона подполковник Вадим Гуляк. На него теперь возложены еще и обязанности командира батальона утилизации боеприпасов.

Работа эта, прямо скажем, не тихая. А потому и тут, как в Кингисеппе, та же «песня»: окрестных жителей донимает беспрестанный грохот. Вот и в Каменку прикатили начальник управления безопасности администрации Выборгского района Андрей Никитин и глава Полянского сельского поселения Василий Козлов. Сетуют, мол, с декабря идет нескончаемый поток жалоб селян на последствия сильных взрывов. Чиновники подозревают: военные хитрят и завышают мощность зарядов, чтобы побыстрее их утилизировать здесь на спецплощадке стрелкового полигона войсковой части 02511. Военные же убеждены: чиновники попросту пиарятся накануне выборов.

Истина, конечно же, где-то посередине. Ну как исключить, что кто-то из саперов не завысит в служебном рвении предписанную мощность подрыва – не более ста килограммов в тротиловом эквиваленте?! Нужно ведь максимально быстро освободить от взрывоопасных предметов склады и арсеналы.

– Ситуация аховая: сроки хранения значительной части боеприпасов истекли еще 20 – 30 лет назад, – рассказал мне пресс-секретарь командующего войсками ЗВО подполковник Андрей Бобрун. – Вы не представляете: нередко на площадки уничтожения вывозятся артиллерийские боеприпасы образца двадцатых годов!

Ежедневно по округу уничтожается около полутора тысяч тонн боеприпасов. Но военные божатся: все полигоны находятся на безопасном удалении от населенных пунктов и подрывы на них проводятся со строгим соблюдением требований безопасности. Насчет расстояния спорить не приходится: площадка утилизации боеприпасов расположена от Каменки в 12 километрах, а от ближайшей деревеньки – в восьми.

– К тому же только в светлое время суток и лишь в будние дни, – заверяет подполковник Гуляк. – По субботам у нас организована очистка станции подрыва от продуктов уничтожения, а в воскресенье – выходной. Надо же людям, занятым столь нервной работой, хоть немного отдохнуть!

Но вот подполковник командует, и все приходит в движение. Третий такелажный взвод, предназначенный для разгрузки боеприпасов, поспешно строится. Его командир гвардии лейтенант Аяз Сибгатулин строго напоминает бойцам: «Под

дождем не проявлять опасной торопливости. Разгружать будем аккуратно и неспешно!». Подъезжает колонна тяжёлых грузовиков с боеприпасами, такелажники грузятся и отправляются на станцию подрыва.

Сама станция – это насыпанные на ровном месте холмы песка и щебня. Они нужны, чтобы гасить ударную волну. С их гребня вид открывается суровый: на четырех площадках для закладов утилизируемых боеприпасов в разных концах станции промокшие до нитки солдаты выгружают из грузовиков длинные узкие ящики.

– Это выстрелы к системе залпового огня «Град», которые выпущены еще в 1978 году, – объясняет командир группы взрывных работ старший лейтенант Сергей Подгорный. – Затем будет заложен заряд для их подрыва...

– ...и ахнет на все сто килограммов тротила?

– Сегодня нет. Нынче выкладываем лишь по десять выстрелов, чтобы тротиловый эквивалент взрыва старых боеприпасов плюс заряд для их подрыва не превышал 70 килограммов.

– Так мало? Уж не для успокоения ли гражданских визитеров? – киваю на местных чиновников, прячущихся от дождя в отличие от подрывников под зонтами.

– Да нет! Просто нельзя нарушать допустимые нормы распространения взрывной волны, – улыбается Сергей. – Сейчас очень большая влажность воздуха, поэтому взрывная волна сильнее.

Все, пора в укрытие! Отходим на порядочное расстояние, откуда песчаные насыпи уже едва видны. В ожидании взрывов разговариваю с офицерами, которые своей тяжелой и опасной работой довольны. Ведь за нее и оплата соответствующая: в нашем округе они ежемесячно получают дополнительную надбавку свыше 40 тысяч рублей. Те, кто непосредственно работает с боеприпасами, за каждый уничтоженный взрывоопасный предмет получают полпроцента от оклада по воинской должности командира мотострелкового взвода. Сумма дополнительных выплат зависит от количества уничтоженных боеприпасов и начисляется на персональный банковский счет.

Специально для мам солдат по призыву: не спешите глотать валерьянку. Работы, связанные с непосредственным контактом с взрывчатыми веществами, по-прежнему выполняют офицеры и контрактники.

Между тем доносятся один за другим глухие отзвуки взрывов. Ничего особенного: вряд ли их слышали в Каменке. Телевизионщики досадуют: ни гари, ни пепла, ни грохота – «картинки» не будет. Чиновники-муниципалы тоже разочарованы, но по другой причине:

– Это же специально ради нас. Вот и из единой районной диспетчерской службы звонят: ни одного сигнала от жителей. А стоит нам уехать...

В «Ленэкспо» до конца этой недели проходит юбилейная, 20-я, международная выставка-ярмарка «Агрорусь». Один из главных выставочных проектов агропромышленного комплекса России посетили и корреспонденты «Санкт-Петербургских ведомостей».

По пути мы еле втиснулись у «Приморской» в троллейбус: его штурмом брали боевые пенсионеры обоих полов. Все стремились в Гавань по лук и картошку, поверив сообщениям, что экспозиция «Агроруси» этого года значительно обширнее прошлогодней.

Увы, эта информация оказалась сильно преувеличенной. Основные экспонаты – мед да всякий ширпотреб. Но ими мало интересуются, разве что раскупали впрок, к зиме, гатчинские валенки на загляденье. Один страстный их поклонник отхватил аж за две с половиной тысячи – но расшитые любо-дорого! Саженцев еще, правда, порядочно – в этих рядах толкучка. А так, прикупить для стола и припасов чего – не особенно.

Нет, мы, конечно, нашли и картошку, и капусту, и другие овощи. Они скудно жались в уголке выставочной ограды справа от 7-го павильона. И ажиотажа у нескольких продавцов не было. Цены хоть и удивляли, но неприятно. Сейчас и в городе в палатках и на открытых лотках можно прикупить овощи по таким же, а то и дешевле.

Словом, «рыцари полей и огородов» не проявили к «Агроруси» особого интереса. Думаю, они руководствовались и тем, что везти в Гавань через весь Питер то, что и так хорошо продаётся повсюду, себе дороже. К тому же, а кто покупатель-то? Не питерский даже, а исключительно василеостровский пенсионер – его товарищу по Пенсионному фонду откуда-нибудь с Ржевки, Веселого Поселка иль Гражданки кошелку с овощами нипочем не довезти. Да и василеостровскому приходится немало помучиться. Ведь дополнительного транспорта власти не предусмотрели.

– Как открылась вчера «Агрорусь», – говорили мне седовласые спутницы в том троллейбусе, где мы вместе давились несчастные три остановки, – так транспорт тотчас перестал ходить нормально!

...Но есть, конечно, на выставке и настоящие агрочудеса, за которыми мы и ехали в «Ленэкспо». Они оказались внутри 7-го павильона – на стенде городского управления по развитию садоводства и огородничества. Все же сегодня на территории Петербурга и Ленобласти расположены 2844 садоводства, обитатели которых возделывают 54 246 гектаров не самой дружелюбной к садоводам землицы.

И результаты есть. Огромные тыквы и помидоры, каких и на самом-самом юге России не встретишь, вырастили в Колпинском районе Галина и Борис Романовы. Как этакие «гулливеры» уродились?

– Уход за помидорами, – признался Борис Петрович, – это постоянная игра в шахматы. Многое зависит от погоды и времени высадки рассады в теплицу, а также соответствия развития рассады лунному календарю.

– Нынче мы рассаду помидоров высадили еще на День Победы – под временное укрытие в самой теплице, – детализирует Галина Прокопьевна. – И больше двух недель не поливали. – К тому же конец мая и начало июня, как помните, были по-настоящему теплыми.

– Погода-то на всех одна... – замечаю недоверчиво.

– У нас рассада приживалась уже с цветущими кистями и даже... с помидорами, – выдала, конечно, не самый последний свой секрет его супруга, польщённая вниманием к плодам её труда, и честно призналась: – А вот баклажаны мы в этом году с Борей передержали...

Рядом «Подарок северу» другого питерского садовода – Николая Николаевича Епифанцева: это такой арбуз с темно-зеленой шкуркой. Небольшой, но и не карликовый, кило на три весом. Совсем чуть-чуть меньше его же «Подарок солнцу»: арбузичек-блондин – кожа совсем светлая, даже я, азиат по рождению, ничего подобного не видал.

В Западном военном округе, который 1 сентября отметит свой первый день рождения, завершается лагерный сбор частей и соединений артиллерии. Наш корреспондент стал свидетелем одного из заключительных мероприятий – тренировки по управлению ракетными ударами на Лужском полигоне.

На моих глазах по раздолбанной траками просеке, которую лишь условно можно назвать дорогой, на рубеж развертывания стремительно выдвигается резерв 6-й армии – батарея ПТУР «Штурм-С», смонтированная на боевых машинах пехоты. А еще раньше на огневые позиции вышли расчеты 152-миллиметровых высокомобильных бронированных самоходных артиллерийских установок «Мста-С», противотанковых пушек МТ-12, расчеты реактивных систем «Град» и «Ураган».

– Они выполняют огневые задачи по подавлению и уничтожению бронетехники, огневых средств и живой силы условного противника, – поясняет начальник штаба лагерного сбора старший офицер отдела ракетных войск и артиллерии 6-й армии подполковник Евгений Чесноков.

На огневую позицию гаубичной батареи мы приехали в кузове «КамАЗа», изрядно намяв бока и прочие участки тела от немыслимой тряски на ухабах песчано-болотного полигонного бездорожья.

– Постановка неподвижного заградительного огня батареей самоходных орудий «Мста» ведется с использованием высокоточного оружия, – рассказывает сурового вида старший офицер 3-й батареи (как говорят военные – СОБ) гаубичного самоходного артиллерийского дивизиона 9-й гвардейской артиллерийской бригады, базирующейся в Луге, старший лейтенант Александр Бойко. – Но сперва будет пристрелка целей обычными фугасными снарядами. Сейчас у нас 520-я цель – живая сила и огневые средства противника, расположенные открыто. Но команда подается короткая: «Пехота».

«Мста» ухает одиночными фугасами, а затем залпом 155-миллиметровых осколочно-фугасных управляемых снарядов «Краснополь» с пассивной головкой самонаведения, принимающей отраженный сигнал от подсветки цели лазерным целеуказателем-дальномером. Вот только зрелищности в ее стрельбе маловато. Даже вырывающегося из стволов самоходок огня не видно – дульные тормоза гасят их бесповоротно. Не то что «Грады», с чьей огневой мы только что приехали!

Батарея реактивных систем залпового огня «Град» реактивного дивизиона 138-й гвардейской отдельной мотострелковой бригады, что дислоцируется в поселке Каменка Выборгского района Ленобласти, расположилась на огневой позиции в районе Ванькиного бугра. К ней мы подъехали, когда бойцы лазали по машинам, укрепляя вокруг пакетов стволов здоровые жердины на манер ворот для регби.

– Расчеты после контрольной стрельбы заново прибивают ограничители, – спешит объяснить СОБ первой батареи лейтенант Андрей Поспелов. – Это нужно, чтобы при стрельбе не было доворотов стволов вправо и влево – артиллерийская же директиса ограничена в размерах. Площадь поражения батареи – 500 на 500 метров, так что лучше не отклоняться.

Представляете жуткую мощь этих «карандашей», как по-простецки называют тонкие и вытянутые серебристые выстрелы «Града», если нужно ставить ограничители даже на полигоне размером 30 на 45 км?..

«Грады», по условиям тренировки, поражали артиллерию противника. После

впечатляющих тягучих залпов, от которых вибрирует все внутри, меня ведут к командиру одной из установок.

– Рядовой Александр Реутов, – представляется он.

– Рядовой?! – переспрашиваю изумленно. Ничего себе: такая страшная машина уничтожения – и в руках простого солдата! Да еще и, как оказалось, не прослужившего после призыва и двух месяцев.

Оказывается, Саша, призванный из Архангельской области, до армии закончил пединститут. Специализируется на математике и информатике – то, что и нужно артиллеристу. «А выучился непосредственно стрельбе я уже тут, на полигоне», – заключает Александр. Живой пример того, что сокращение срока армейской службы до года – вовсе не такая уж проблема для боевой выучки парней, как плачутся многие генералы. Нужно просто, как в этом случае, верно подбирать и расставлять молодое пополнение.

Последний наш с полковником Чесноковым визит – на огневую позицию «Ураганов», до которой тряслись в кузове грузовика еще добрых полчаса. Но не зря! Стоило вытрясти душу на косогорах, чтобы воочию увидеть «ураганный» залп. Все дрожит: и нутро, и земля, и окружающий лес, и даже болото под ними словно оживает. После выстрела «Ураганов» задымился кустарник – пламенем подпалило, которое назад отлетает. Мы уже уезжали, а над лесом еще долго клубился дым...

Последняя остановка у нас на командном пункте. Здесь под маскировочной сетью у подножия знаменитой высоты «Гриб» ставит боевые задачи руководитель сбора начальник РВА 6-й армии полковник Алексей Колесов.

– На 15.35 танки противника, развернувшись в боевую линию, перешли в атаку в направлении ориентир 43-й – гора Командная, – доводит Алексей Николаевич тактическую обстановку.

– Ориентир 43-й вижу! – отзывается находящийся тут же на КП командир 9-й гвардейской артиллерийской бригады полковник Андрей Саликов. – Решил: воспрепятствовать атаке танков постановкой неподвижного заградительного огня, к стрельбе привлечь гаубичный дивизион.

– Решение утверждаю, – лаконично бросает Колесов. А затем из уст военных начинает звучать почти сакральная артиллерийская тарабарщина, понять которую могут только специалисты. Наконец, единственно узнаваемое: приказ полковника Саликова: «Зарядить!»...

Когда САУ «Мста», а потом и «Грады» с «Ураганами» благополучно отстрелялись, смяв танковую атаку «врага» и превратив в ничто его живую силу и огневые средства, начальник ракетных войск и артиллерии 6-й армии подвел предварительные итоги:

– Выполнено более сорока задач. В целом результатом я доволен, поскольку все задачи выполнены с хорошими и даже отличным результатом.

Их выполняли более тысячи человек, причем разных специальностей – огневые, артиллерийской разведки, многие другие – всего их в артиллерии 37 специальностей. Добиться слаженных действий непросто. Поэтому такие тренировки проводятся ежемесячно, а с боевой стрельбой – один раз в полгода.

Леса Ленобласти в эти дни особенно влекут заядлых грибников. «Тихая охота» – это свежий воздух, тишина вдали от городского шума. Но лес таит в себе и много опасностей. Одна из них – вероятность потеряться.

– Каждый год с наступлением грибного сезона спасатели выезжают на поиски потерявшихся в лесу, – сетуют в областном главке МЧС России, которым приходится заниматься их розысками. – Только за первые два летних месяца спасатели вывели из лесов Ленобласти почти два десятка потерявшихся. Среди них люди разных возрастов, но много и пожилых.

Так что, обращают внимание специалисты, надо всегда помнить, что из-за пренебрежения к правилам предосторожности безобидная прогулка в лес может обернуться настоящей бедой. А правила эти, которые перечислили нам спасатели, очень просты и понятны.

Прежде всего, отправляясь в лес, сообщите родственникам или знакомым о предполагаемом маршруте и о том, когда вы собираетесь возвращаться, – это важное условие, так как ваше местонахождение будет известно и вас обязательно начнут искать, если вдруг вы потеряетесь, без проволочек.

Не забудьте взять с собой мобильный телефон, предварительно заряженный, пополнив счет достаточной для переговоров суммой денег. И не рискуйте

углубляться в лес в одиночку, особенно если идете по новому, не известному вам маршруту: лучше отправляться вдвоем или группой со своими хорошими знакомыми. Азарт поиска грибов или ягод может полностью отвлечь от того, чтобы запоминать дорогу, какие-то особые приметные деревья, пни и кочки, которые могли бы вывести из леса на обратном пути.

Отправляясь в лес с компанией, договоритесь, что к месту вашей стоянки вы будете возвращаться в определенное время. И обязательно запомните, кто и в каком направлении ушел в дебри — так в любом случае вас будет легче разыскивать.

Непременно возьмите с собой небольшой запас продуктов, воду, лекарства, нож и легкую непромокаемую одежду на случай дождя. В одежде, кстати, обязательно должно быть что-то яркое – так вы будете постоянно приметны, друзья не потеряют вас из виду, да и спасателям, если что, легче будет вас найти.

– И никакого камуфляжа! – настрого предупредили в областном главке МЧС России. – От своих прятаться нечего! А вот карту района, куда направляетесь, взять с собой нужно. Сейчас это не проблема – любую можно запросто распечатать из Интернета.

Вчера в нашем городе открылось новое военное учебное заведение довузовского образования – Санкт-Петербургский кадетский корпус. Торжественное построение кадет, посвященное Дню знаний, решили провести во дворе Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи на фоне боевой техники, обеспечивающей нашу мирную жизнь.

Новое учебное заведение образовано из трех кадетских корпусов – Санкт-Петербургского кадетского ракетно-артиллерийского корпуса, Военно-космического кадетского корпуса и кадетского корпуса железнодорожных войск. Соответствующее распоряжение правительства России № 1466-р вышло 19 августа.

Бывают праздники со слезами на глазах, а этот – с явным недоумением на лицах. Ни переминающиеся перед началом праздничной линейки кадеты, ни их родители, ни педагоги так и не могли толком понять, зачем это нужно – ломать налаженную систему.

Итак, новый Санкт-Петербургский кадетский корпус образован путем искусственного слияния трех кадетских корпусов. Официально военные заявляют, что «концентрация» педагогического потенциала под одной крышей позволит оптимизировать программу подготовки кадет.

Но их и прежде неплохо готовили. Происходило это и на Московском проспекте, и на берегу Малой Невы напротив Васильевского острова у Тучкова моста, и в Старом Петергофе. А теперь 590 воспитанников и 270 педагогов и воспитателей сгрудят в Петергофе «на фондах» Военной академии тыла и транспорта.

Впрочем, это секрет Полишинеля. Ведь, скажем, бывший кадетский корпус железнодорожных войск размещался в одном из красивейших мест Старого Петергофа под сенью многолетних елей в здании бывшего лейб-гвардии Драгунского полка. На интернет-страничке бывшего Военно-космического кадетского корпуса пишут: «здание ВККК хотят

переделать в гостиницу: видимо, власти готовятся к проведению ЧМ по футболу, а образование и здоровое патриотическое молодое поколение никому не нужно». Ну а корпус бывшего кадетского ракетно-артиллерийского корпуса на Московском и вообще без обиняков называют «вкусным». Дошло до того, что на ТВ в последние дни крутят ролик имущественного ведомства Минобороны с предложением звонить желающим прикупить «высвобождающиеся здания»...

Само торжественное построение прошло довольно буднично. Потом парнишек в мундирах пока еще трех разных видов повели в музей – на урок о госсимволике страны и экскурсию, и вот тогда в музейном дворе началось оживление. Педагоги трех упраздненных корпусов и взъерошенные родители их питомцев обступили назначенного директором Санкт-Петербургского кадетского корпуса Николая Данько и засыпали вопросами.

Николай Павлович как мог отбивался, ссылаясь на то, что ситуация экстремальная. Предупредил, что проблем будет много. И то сказать: педагогам теперь придется мотаться из Питера в Петергоф, а кадетам в увольнения – в обратном направлении. А родителей волнует, что рядом с мальчишками будут солдаты обеспечения Военной академии тыла и транспорта, еще неизвестно, как это отразится на подростках. Высказывались и сомнения в готовности двух общежитий, где директор обещал размещение по четыре человека в комнате, финскую мебель и «когда разживемся» – телевизор.

– Такие условия проживания только в ставропольском и оренбургском президентских кадетских училищах да в пансионе воспитанниц кадетского женского корпуса, – похвалился директор, но ожидаемой реакции не получил.

– Может быть, но в прошлые выходные мы ездили в Петергоф и сфотографировали, – сказал чей-то отец. – Так там еще до конца ремонта далеко...

Николай Павлович парировал, что то было неделю назад, а накануне, дескать, работали три сотни строителей и уже всё, по его словам, доделали. Заезд кадет намечен на выходные.

Широко известно, что с гастарбайтерами у нас работодатели обращаются обычно, мягко говоря, нечестно. Но порой та же участь ждет и совершенно законных, легальных мигрантов. Одна из таких историй стала известна на днях. В Петербурге узбекских парней, вынужденных податься в наши края на заработки... сдали в аренду, как какое-то недвижимое имущество.

– В пятницу, 26 августа, гражданин Узбекистана Мамаджанов Шавкатжон Машрабович пришел к нам, как и положено, лично за готовым разрешением на работу в России. И вдруг спросил, имеет ли право работодатель изымать его паспорт и другие документы, с которыми он пересек границу России, – рассказывает мне замначальника управления ФМС по Петербургу и Ленобласти Дмитрий Никифоров. – Мы насторожились и стали расспрашивать.

В результате выяснилось, что по приезде в наш город более двух месяцев назад у Мамаджанова и ещё двух десятков его земляков были забраны не только паспорта, но также миграционные карты и уведомления о постановке на миграционный учет. То есть всё это время они фактически находились в Петербурге без документов.

Какое-то время 38-летний Шавкатжон жил на чьей-то даче, а затем его отвезли на завод «Невский фильтр», где он с тех пор и вкалывал. Но разрешение на работу получил только спустя 67 дней.

Чтобы прояснить ситуацию, работники управления ФМС по Петербургу и Ленобласти выехали на место – побеседовать с гражданами Узбекистана, о которых рассказал посетитель. Когда установили, что все эти люди в самом деле оставлены работодателем без документов (при себе они имели только их ксерокопии), предложили желающим временно переехать в общежитие и с помощью ФМС найти новых работодателей.

– Они въехали в нашу страну совершенно законно, – подчеркивает Дмитрий Никифоров. – Все документы у них оформлены правильно, и у нас нет к ним никаких претензий – за исключением того, что часть из них работали без разрешения на работу. Но они даже не знали об этом! Когда спрашивали своего работодателя, почему у них забрали все документы, им отвечали: «Мы сами всё оформим. Идите работайте – у вас с документами всё в порядке!». Ведь, по нашим законам, за разрешением на работу может обратиться как сам иностранный гражданин, так и его работодатель.

Когда я приехал в понедельник на улицу Красного Текстильщика, мои несчастные земляки сидели, нахохлившись, как ташкентские воробьи, в пустом помещении управления ФМС. С ними беседовал представитель узбекской диаспоры. Подсаживаюсь к ним и слышу поразительные вещи.

– Все они у себя в Узбекистане обращались на биржу труда, рассчитывая на трудоустройство в России, – рассказывает юрист недавно созданного для трудоустройства земляков, защиты их прав и жизнеобеспечения ЗАО «Узбекистан СПб» подполковник милиции в запасе Маруфжон Мухтаров. – И еще платили за это деньги – по 190 тысяч 300 сумов (что-то около 60 долларов). Туда приезжал представитель ООО «Януст» некий Денис Анатольевич Заец, как он себя называл. Наобещал им тут работу, зарплату 15 – 16 тысяч рублей ежемесячно (фантастическую для обнищавшего населения Узбекистана!), хорошее проживание и обеспечение продуктами питания. Но, как сейчас выясняется, с них удерживалось и за оформление разрешения на работу, и за снабжение продуктами...

– Вот-вот! – замечает Дмитрий Никифоров. – А работали-то они на заводе «Невский фильтр». На каком основании, сейчас будем выяснять в ходе начавшейся проверки в соответствии с Кодексом об административных правонарушениях, поскольку еще дома, в Узбекистане, заключили договоры с ООО «Януст». Как мы предполагаем, они там работали по договору аренды рабочей силы между заводом и этим самым «Янустом».

Видимо, чтобы это не вскрылось, и отбирали у них фирмачи документы.

– Менеджер фирмы Федор Степанович Альфред в тот день, когда я ходил в ФМС, звонит мне от гостиницы «Москва»: «Подходи к гостинице «Москва» – паспорт дам. Но когда получишь разрешение на работу, мне его снова сразу вернешь!», – вспоминает Мамаджанов.

– Получение разрешения на работу предусмотрено только лично работником, – раскрывает смысл этих слов Дмитрий Никифоров. – Так что ему на один день паспорт выдать были все же вынуждены. А поскольку у него впервые за 67 дней паспорт оказался в руках и снова отдавать он его уже не хотел, то и обратился к нам. Молодец, правильно поступил.

– Это ведь самая настоящая торговля людьми, Саша-ака, правда, да? – отведя меня в сторонку, растерянно спрашивает Шавкатжон, отказываясь в глубине души верить подобному вероломству здешних русских, с соплеменниками которых в Узбекистане он жил в согласии и взаимоуважении.

В родном кишлаке Бувайда Бувайдинского района Ферганской области от Шавкатжона ждут материальной поддержки жена и трое детей: сын уже учится в колледже, одна дочка – семиклассница, а вторая еще малышка. Дома ему их не прокормить, хотя Шавкатжон, техник-механик по образованию, вынужден был работать в столовой поваром.

Другие пострадавшие куда моложе его, зато многие уже по три-четыре месяца «отпахали» на «Невском фильтре». Зарплату кому-то частично платили: кому пять тысяч, кому – восемь, но опять-таки далеко не те суммы, которые предусмотрены договорами, заключенными еще в Узбекистане. А ведь трудились они подсобниками почти по 11 часов в день всего с одним выходным, вынужденно заперев самих себя в ветхих деревянных вагончиках и бытовках. Не имея документов, они не решались выйти даже в магазин, ибо опасались – и справедливо! – что дойдут только до первого милиционера. Им, правда, привозили продукты, но просроченные и столь скверные, что зачастую есть это было нельзя: засохший хлеб, несъедобные макароны.

– Аллах уберег, что никто из нас не отравился... – вздыхает Мамаджанов. – Зато высчитывали с каждого около 15 тысяч рублей за оформление разрешения на работу да еще по полторы тысячи – за этакое вот «питание»... И при этом на заводе постоянно стояли над душой, мол, давайте-ка в два раза больше работайте, потому что за каждого из вас платят ООО «Януст» по 1100 рублей в день!

– А сколько ж вам перепадало?

– Нам – по 543 рубля – за 10 часов 45 минут работы с 8.00 до 19.45, с двумя короткими перерывчиками и получасовым обеденным. Да и то мне, говорю же, за 67 дней не заплатили ни копейки!

Сейчас жизнь этих пятнадцати парней переменится. Мамаджанов и еще трое его земляков уже сами нашли новую работу. При мне им позвонил работодатель, тоже узбекистанец.

– И остальных не бросим, – обещает Маруфжон Мухтаров. – В здании узбекской национально-культурной автономии на проспекте Обуховской Обороны сейчас идет ремонт. Для этого нужны сварщики, маляры, рабочие других специальностей. Правда, у этих ребят в основном нет специальностей. Что ж, устроим подсобниками... А скоро открываем биржу вакансий и тогда подберем что-то более подходящее.

Однако на заводе «Невский фильтр» пока остаются еще пять человек из этой группы. Они по-прежнему боятся покидать его, поскольку у них, как уже говорилось, только ксерокопии документов, и думают, что, как только попадут в управление ФМС, их немедленно депортируют на родину. И никакие объяснения, что они находятся в России законно и потому оснований для депортации нет, переубедить их не могут...

А тех, кто вырвался из лап ловких фирмачей, волнует, что придется вновь оформлять разрешения на работу – уже по новому месту, а это снова большие расходы.

– Разрешения на работу будут переоформлены нами на другого работодателя в течение трех дней – и никто из них не потеряет уже истраченных вами денег, – заверил Дмитрий Никифоров.

– Узбеки, вы знаете, трудолюбивый народ, – говорит Маруфжон Мухтаров, – но языковой барьер мешает, чем пользуются недобросовестные работодатели. Поэтому мы в нашей диаспоре хотим сами организовать «трудовой мост». Сейчас договариваемся, чтобы один из банков давал кредит на обустройство узбекистанцев в Петербурге – под гарантии нашей организации, который они будут, получив стабильную работу, постепенно погашать. Вопрос уже на 90 процентов решен: банк заключил с нами такой договор. Хотим провести работу на местах в Узбекистане, чтобы элементарно внушить желающим сюда приехать на работу: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Нужно изучать русский язык, чтобы получить тут специальность: здесь же никто не будет учиться говорить по-узбекски. Овладеть русским в современном Узбекистане не проблема – было бы только желание...

– Эта печальная история все же с благополучным концом, – говорит мне на прощание замначальника управления ФМС по Петербургу и Ленобласти Дмитрий Никифоров. – Но подобных историй возникает множество, и далеко не у каждой такой финал...

В минувшие выходные Ораниенбаум отметил свое 300-летие. Позади долгая и напряженная подготовка, и вот этот милый и уютный городок в предместье Петербурга, возникший всего на год позже Царского Села, встречал дорогих и не очень дорогих гостей.

С видом на Кронштадт

На Балтийский вокзал я примчался пораньше, опасаясь несметных очередей в кассы. Однако ажиотажа не наблюдалось. Редкие грибники собирались совсем в другие края. В поезде — тоже разговоры лишь о последних дачных работах и, конечно, о грибах, грибах, грибах... В итоге на городском вокзале Ломоносова помимо меня высадился из вагона едва десяток человек, да и то явно не с праздничными намерениями.

Правда, по пути к воротам парка наш людской ручеек пополнился несколькими десятками местных жителей, радовавшихся не только празднику, но и погожему дню. И все-таки столпотворения не было, а потому восстановленный партер было легко рассмотреть во всех деталях.

— А вы оглянитесь! — слышу вдохновенный шепоток за спиной. Оказывается, «задником» великолепию петровского садово-паркового искусства служит сияющий купол Морского собора в далеком Кронштадте.

Между тем к новой балюстраде подошли вышедшие из Большого дворца губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко, супруга президента России Светлана Медведева и гендиректор государственного музея-заповедника «Петергоф» Елена Кальницкая, во многом благодаря организаторским способностям которой и возрожден шедевр Антонио Ринальди, сиявший изысканной красотой на фоне чистой голубизны неба.

— Равного ему не было в Петербурге в начале XVIII века, — напомнила Елена Кальницкая. — Все императорские дворцы тогда были проще и скромнее Меншиковского. Дворцу выпали большие испытания, и он становится музеем впервые. Теперь его ждет большое будущее. Пока мы открыли только центральный корпус — первую часть отреставрированных помещений. И в 2013, и в 2014, и в 2015 годах еще будут открываться новые объекты неповторимого ораниенбумского ансамбля.

А лебеди кому?

Из партера Большого дворца гости отправились колонной — вслед за оркестром в военных мундирах петровской эпохи и работниками ГМЗ «Петергоф», реставраторами и строителями. Шагая верхним парком, видим на площадке у японского павильона Большого дворца явно не петровского времени скульптуры.

— А это эксперимент скульптора Александра Таратынова, — поясняли специалисты музея-заповедника удивленным спутникам. — Шедевры мировой живописи в 3D-версии.

По мне — так этот ораниенбаумский эксперимент приплетен сюда весьма искусственно. Но что ж поделаешь: влиятелен сегодня в Петербурге скульптор Таратынов!

А вот и еще одна церемония открытия. Главный герой — померанец. Это дерево горького апельсина изначально было изображено на гербе Ораниенбаума (само слово Oranienbaum в переводе с немецкого означает «померанцевое дерево»). Оно и сегодня красуется на гербе города Ломоносова, на развешанных по его улицам флагах. Поэтому логично, что памятный знак основателю и владельцу усадьбы первому губернатору Санкт-Петербурга Александру Меншикову выполнен петербургскими скульпторами Татьяной Ласки и Сергеем Голубковым в виде померанцевого дерева, усыпанного апельсинами.

— Для создания этого знака наш музей-заповедник объявил открытый конкурс и получил множество проектов. Мы думали, их будет всего-то два или три, а поступило целых 28, — рассказывает Елена Кальницкая. — И конкурс выиграло это дерево. Это символ новой жизни ораниенбаумских парков.

— Виват Александр Данилович! — разносится над парком. — В вашу честь звучит Преображенский марш.

Конечно, обновленный парк прекрасен. Жаль только, что в субботу его расчищенная и облагороженная часть жила не столько радостью юбилея, сколько интенсивными приготовлениями к официальному приему. Всюду на полянках, огороженных метров за двести бело-красными леерами, ставили огромные шатры, завозили мебель в белоснежных чехлах, пиротехнику для фейерверков и, вестимо, изысканные яства.

Вслед за большинством публики спешу к бесспорной жемчужине ансамбля — Китайскому дворцу. По пути, правда, не удержался — остановился послушать петровские «канты» у ансамбля Собственной дачи Екатерины Великой «Катальная горка» в исполнении ансамбля «Рождество», наряженного в кринолины. А в пруду у дворца плавали гонимые легким ветерком два огромных искусственных белых лебедя...

Бутылка «Столичной» от предков

В Китайский дворец в отличие от парка, куда все три дня празднеств каждый мог войти бесплатно, пускали по билетам. Однако неподалеку от кассы предупреждали: в три часа пополудни парк со всеми его шедеврами для простой публики закроют. Однако я успел, и вот мы уже идем по трем открытым залам со специалистом по изучению архитектуры службы главного архитектора ГМЗ «Петергоф» Павлом Котляром.

— Это удивительное место, тут все подлинное, — обращает внимание Павел. — Однако так уж вышло: после войны бросились восстанавливать те царские резиденции, что были при немцах разграблены и сожжены, а этот ансамбль словно забыли. А ведь этот паркет XVIII века помнит шаги Екатерины II. Видели ее гости и эту роспись на стенах, изображающую муз, и эти плафоны на потолке.

Забытье серьезно сказалось на состоянии дворца. Из-за отсутствия гидроизоляции невозможно было установить необходимый температурно-влажностный режим, и влага грунтовых вод просачивалась в кладку стен, размывала раствор, соединяющий кирпичи, появлялась плесень и осыпание штукатурного слоя... Потому и к нынешнему празднику открыли только три зала: только в них вскрыли полы и создали заново подполье, которое не нужно было нежилому дворцу, куда царствующие особы заглядывали мимоходом.

— Когда в этих залах сняли щиты с уникальным паркетом середины XVIII века, имеющим исключительную художественную ценность, открылась ужасающая картина: и лед, и вода, и все это перемешано в кашу, — вспоминает Павел. — А как реставрировать? Объект уникален, значит, надо было выработать особую методику. Она рождалась в дискуссиях специалистов. Были и те, кто категорически возражал даже против самого вскрытия подлинного паркета.

А когда вскрыли — обнаружили в том самом льду и воде под Залом муз бутылку от «Столичной» водки с запиской потомкам от тех, кто в 1962 году уже вскрывал этот паркет для реставрации.

— Эта бутылка, — признается Павел, — поставлена у нас на музейный учет и, скорее всего, будет экспонироваться...

Сейчас в Китайском дворце можно видеть лишь Зал муз, Голубую гостиную, а также главный интерьер Китайского дворца — Стеклярусный кабинет, где висят двенадцать уникальных, не имеющих аналогов в мире стеклярусных панно, содержащих два миллиона крохотных трубочек, с тончайшей вышивкой. А вот ничего китайского во дворце увидеть пока нельзя — и Большой, и Малый китайские кабинеты еще на реставрации.

И в фонтане померанец

А настоящий народный праздник был на Александровской улице, где собрался чуть ли не весь город. Любовались изысканным фонтаном, слушали артистов и художественные коллективы, сменявшие друг друга больше двух часов.

— В первоначальном виде фонтан здесь появился еще в 90-х годах прошлого века, — рассказали работники «Водоканала». — Но с тех пор практически не работал: из строя быстро вышли насосы и другие элементы конструкции. А 1 июля этого года фонтан передали в наше ведение. И мы за считанные месяцы провели его полную техническую реконструкцию.

При этом фонтан стал куда масштабнее прежнего. Наружные и внутренние борта большой чаши фонтана диаметром более 14 метров облицованы красным полированным гранитом. В центре композиции установлена бронзовая скульптура — лев, тянущийся к померанцевому дереву. Мне даже показалось, что он трясет его ствол, ибо у лап зверя, имеющего не столько реалистическое, сколько геральдическое обличье, лежат упавшие апельсины.

Сразу вспомнился памятный знак Меншикову: оба дерева похожи как две капли воды. Кто из авторов скульптур у кого позаимствовал идею или родились эти замыслы одновременно и независимо друг от друга, сказать не берусь, но фонтанная композиция показалась мне интереснее. Пятиметровые струи, которые включили после большого концерта, бьют с окружности чаши к центральной скульптуре по параболической траектории.

— Высота каждой струи достигает полутора метров, — подсказывают мне. — Для создания этих водных парабол служат 120 фонтанных насадок, установленных на распределительном радиальном коллекторе. А для подсветки фонтанных струй и центральной скульптуры предусмотрено устройство из двухсот диодных светильников белого цвета подводного исполнения. Вокруг же чаши фонтана установлены четыре радиальных светильника...

К сожалению, лично мне не удалось дождаться, когда включится подсветка, надо было спешить на обратную электричку. А вот жители Ломоносова отдыхали допоздна теплым вечером среди новых цветников и газонов, любуясь красотой светящихся водных струй...

В конце сентября в плавание отправляется экспедиция петербургских правозащитников и экологов, которые обследуют российскую часть акватории Финского залива. В последнее время опасения специалистов вызывает информация о наличии в донных отложениях изотопов цезия

Это уже седьмая по счету экспедиция, которую проводит Зелёный Крест совместно с общественным советом Росатома в зоне, где расположена Ленинградская АЭС. В задачи этих экспедиций входит изучение Финского залива как комплексного экологического объекта. Исследуется не только загрязненность, но также и археологические объекты и быт местных жителей. Делается это с дальним прицелом – чтобы добиться создания на островах залива ингерманландского заповедника.

– Но на сей раз толчком стала информация о том, что в Финском заливе присутствуют пятна радиоактивного цезия-137, которые представляют значительную опасность для биоты этого залива, – уточнил на вчерашней пресс-конференции в медиацентре РИА «Новости» председатель Северо-Западного Зеленого Креста Юрий Шевчук. – Специалисты считают цезий-137 самым опасным радионуклидом для человека. Он хорошо накапливается растениями, попадает в пищевые продукты, быстро всасывается в кишечнике и способен накапливаться в мышцах, почках, сердце, легких и печени. Экспедиция проводится столь поздно, потому что ил, под слоем которого находится цезий-137, к осени достаточно устоится и будет легче провести необходимые измерения.

Впрочем, предсказать результаты экспедиции «зеленые» могут уже сейчас. Они уверены, что свидетельства о превышении предельно допустимых концентраций в воде залива цезия-137 будут получены. Но как эти зловредные радионуклиды могли попасть в Финский залив и какова география зон загрязнения?

Искусственные радиоактивные изотопы щелочного металла цезия, который сам по себе безвреден, – цезий-137 и 134 попадают в окружающую среду в результате ядерных испытаний в атмосфере, деятельности горно-обогатительных предприятий и атомных электростанций. Но дело в том, что этих радионуклидов в донных отложениях Финского залива было много (больше, чем в Атлантическом и даже Тихом океанах) еще в 1970 году, когда Радиевый институт только начал исследования вод залива, а атомных станций на его берегах не было и в помине.

Это означает, что в основном сбросы были от так называемого глобального источника загрязнения. По данным Радиевого института, лишь два процента нынешнего аномального цезиевого загрязнения на совести атомных

электростанций. Все остальное – цезий-137, выпавший из стратосферы и перенесенный из Северного моря, где его еще больше.

Напрашивается вывод: цезий-137 – след былых ядерных испытаний в атмосфере, которых участники холодной войны провели более двух тысяч, а также пятисот ядерных взрывов, как их называли, в мирных целях. Но и в это верится с трудом: ведь это было так давно. Пик ядерных испытаний в атмосфере пришелся на начало 60-х годов прошлого века, а период полураспада этого радионуклида всего 30 лет. Словом, что-то не вяжется...

– Поэтому-то в конце сентября наша экспедиция на парусно-моторной шхуне «Селенга» – той самой, на которой мы ходили прежде и на Гогланд, и отправится за ответом на эту загадку.

Что до непосредственной опасности для людей, то она невелика.

– Мы хорошо знаем, что делается в Финском заливе, который пристально изучаем с 1993 года, – сказал ректор Российского государственного гидрометеорологического университета Лев Карлин. – Мы никогда не фиксировали в нем повышенный радиоактивный фон. Наши ученые опускались на дно залива в специальных подводных аппаратах и рассказывали, что самое грандиозное впечатление от этих спусков у них было, когда включали прожектор и в его лучах словно постоянно шел дождь. Это на дно беспрерывно падали отмирающие организмы. Поэтому осадочная толща там очень высокая. А радионуклиды находятся под ней, так что если их не трогать, то ничего и не будет.

При этом Лев Николаевич не исключил, что пятна цезия-137 обнаружились именно после того, как толстенный ил был потревожен строителями «Северного потока».

– К счастью, чем ближе к Петербургу, тем цезия-137 меньше, – успокоил Юрий Шевчук, – что в общем-то и понятно: пресная ладожская вода, принесенная Невой, создает эстуарий – воронкообразное устье, расширяющееся в сторону моря, и оттого Финский залив в основном представляет собой часть именно речного комплекса.

В общем, лучевая болезнь обитателям побережья залива отнюдь не грозит. Однако существует теория сверхмалых доз радиации – своего рода радионуклидной «гомеопатии». Большие дозы радиации разрушают организм, потом идет некий пласт радиации, которая на него не влияет, а потом, когда радиация становится еще меньше, она вдруг снова начинает воздействовать на живую клетку...

В конце августа в нескольких районах Ленобласти обнаружены нелегальные скотобойни с грубыми нарушениями санитарно-ветеринарных норм. Спустя две недели, несмотря на тревогу, которую забили «зеленые», ничего не изменилось...

На момент первой проверки, проведённой общероссийской общественной организацией «Зеленый патруль», скотобойни в Кингисеппском, Тосненском и Гатчинском районах не удовлетворяли никаким требованиям санитарных норм. В деревне Котлы рядом с полуразвалившимся ангаром для содержания крупного и мелкого рогатого скота были свалены биологические отходы, образующиеся в процессе убоя, привлекая полчища мух. Требования к процессу забоя животных и их предубойному содержанию как в Котлах, так и в деревне Шпаньково Гатчинского района не соблюдались. Мясо, которое, возможно, и не проходило санитарный контроль, попадало и попадает прямо на стол потребителю.

Такое мясо, тревожатся специалисты, вполне может быть заражено бруцеллезом, сибирской язвой и другими опасными для человека заболеваниями.

– Для того чтобы забивать скотину, недостаточно иметь топор и свинью, – комментирует ситуацию председатель общероссийской общественной организации «Зеленый патруль» по СЗФО Сергей Виноградов. – Чтобы отправлять качественное мясо на продажу, необходимо наличие ветеринарного врача, стоков в канализацию, дезинфицирующего барьера, но здесь мы этого не видим. Никто не проверяет этих животных, они могут быть заражены чем угодно.

Несмотря на тревожные сигналы «зеленых», руководство скотобоен с антисанитарными условиями производства отмалчивается и не принимает никаких мер. Активисты «Зеленого патруля» убедились в этом, когда вновь посетили объекты, на которых ведется забой скота с нарушением санитарных норм.

В деревне Шпаньково «зелёные» были уже в третий раз. И на сей раз на скотобойне все оказалось без изменений: разделанная туша коровы была свалена в прицеп без номерных знаков, тогда как, по санитарным нормам, биологические отходы от убоя должны быть помещены в герметичный контейнер. Директор скотобойни от официальных комментариев отказался, сославшись на то, что такие условия повсюду, а его скотобойня будет скоро проходить сертификацию. Почему на данный момент она работает, директор ответить отказался.

В деревне Сяськелево, что, как и Шпаньково, находится в Гатчинском районе, активисты побывали на племенном заводе «Пламя».

– Полнейший беспредел! – прокомментировал ситуацию руководитель природоохранных проектов регионального отделения «Зеленого патруля» Егор Леонтьев. – Рядом с местом, где свалены биологические отходы от забитого скота, на земле лежит еще живая корова, рядом – двое забитых телят, а в паре метров от нее в загоне все в крови содержатся свиньи. Местные жители сообщили нам, что через пару часов здесь вновь будут забивать скот. Получается, что скоро здесь станет еще похуже того, что мы видим сейчас.

Кстати, еще в ноябре 2009 года, по постановлению гатчинского городского прокурора, ОАО «Племенной завод «Пламя» было привлечено к административной ответственности за нарушение ветеринарно-санитарных правил. Тогда гатчинская горпрокуратура установила, что завод нарушает ветеринарно-санитарные правила для специализированных свиноводческих предприятий, правила по сбору, утилизации и уничтожению биологических отходов. Было возбуждено административное производство по ч. 1 ст. 10.6 КоАП РФ («нарушение правил карантина животных и других ветеринарно-санитарных правил»), и мировой судья судебного участка № 33 Гатчинского района подверг племенной завод «Пламя» штрафу в размере 10 тысяч рублей.

Но выводов, как видим, на предприятии так и не сделали. Так, может, гатчинской горпрокуратуре есть смысл снова попытаться привести его руководство в чувство?

На автополигоне технической службы, оборудованном на территории учебного центра противопожарного университета на улице Фучика, прошли соревнования по скоростному маневрированию на пожарных автомобилях среди водителей подразделений городского главка МЧС России и муниципальных пожарно-спасательных отрядов питерских районов.

– Радует, что на состязания прибыли 33 команды из всех районов города, хотя сначала-то заявлялась только тридцать одна, – делился перед открытием ежегодного водительского ристалища его главный судья – замначальника главка полковник внутренней службы Алексей Аникин.

Вот первый старт, и после пистолетного выстрела на полигон стремительно ворвался новенький красавец автомобиль марки IVECO 37-го пожарно-спасательного отряда (ПСО) Центрального района.

– Первое препятствие, «круг», – ерундовое, – объяснили мне. – Подумаешь, сложность – движение передом по кругу шириной почти два метра! Да и «колея» не сложнее – знай себе кати вперед между столбиками. А исход борьбы будет зависеть не от маневрирования, а от умелой подачи воды из открытого водоисточника на втором этапе.

Так и вышло. Стандартные препятствия: «бокс» – маневр автомобилем на ограниченной площадке и постановка его задним ходом в бокс; «змейка» – проезд передним и задним ходом площадки с объездом ограничителей; «въезд на стоянку»; «пеньки», которые надо было пропустить между колес, – водители щелкали как семечки. Даже «эстафета», когда водитель, не переставая управлять автомобилем, должен снять кольцо с одной стойки и перевесить его на другую, находящуюся на расстоянии 30 – 40 метров от первой, всем давалась запросто. Но вот забор воды из емкости и наполнение струей воды сигнальной мишени из пожарного ствола стали для большинства настоящим камнем преткновения.

Я не видел все заезды (а их было 66 – по два для каждой команды!). Однако в тех, что видел, только муниципальный ПСО-54 Петродворцового района и ПСО-18

Василеостровского хорошо отстрелялись по мишеням. У прочих то насосы глохли, то водозаборы захлебывались, и они теряли заветные баллы-секунды. «Так и весь город сгорел бы у них, если б в реале», – слышались ехидные замечания зрителей.

– У нас напряженные тренировки идут каждый день, – объясняет успех своих водителей Сергея Андреева и Юрия Дойникова главный механик ПСО-54 Трофим Ким, отдавший пожарной охране 32 года жизни. – Поэтому ребята и прошли весь путь без единой ошибки, получив наивысшие баллы за все этапы заезда, который у нас продлился всего 5 минут 27 секунд.

Их соперники-василеостровцы прошли трассу чуточку медленнее: часы над синей будкой судейской коллегии показали 5 минут 44 секунды. Хотя отстали потому, что из их пожарного шланга ударила струя такой силы, что маленькое отверстие мишени просто не могло ее всю проглотить. В итоге лишь второй на тот момент результат по воде и лишь шестой по заездам.

– Тут ведь какая хитрость, – пояснил представитель василеостровской команды инженер Александр Мартынов, помогавший готовиться своим водителям Самедину Эскерханову и Андрею Кукушкину. – За отверстием мишени расположен бачок с поплавком: как поплавок поднимется до заданного уровня, над мишенью загорается красный фонарь. Так что и толщина струи решает дело, и, конечно, меткость...

Однако главными героями в итоге оказались другие. В личном зачете в этом году в соревнованиях победил старший инструктор по вождению пожарного автомобиля 35-й пожарной части 24-го отряда федеральной противопожарной службы (ОФПС), что базируется в Красносельском районе, Александр Спасский. Он был удостоен звания «Лучший водитель по скоростному маневрированию на пожарных автомобилях». Кстати, эта же пожарная часть заняла первое место и в командном зачете. Кроме того, команда 24-го ОФПС была отмечена отдельно еще и как показавшая лучший результат при заборе и подаче воды.